Книга Очарованные зимой - Ди Sel Элеа

Пролистав важные документы, как оказалось, я нахмурилась. Некоторые числа в колонках по одной статистике явно были лишними, а кое-где ещё занижены. Показала на эти несоответствия Киру.

— Надо же, как интересно, — он тоже углубился в цифры. — А я бы и не обратил внимание, где точно надо искать.

— Не обратил, потому что ещё не в курсе всего, — потешила я его самолюбие. — Мне пора. Время обеда закончилось.

— Подожди, — Решетов опять встал на моем пути, в этот раз без давящей атмосферы. Зато пошли в ход другие флюиды. — Мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться с некоторыми документами.

— У меня своей работы навалом, — отказала я сразу, засунув руки в карман своего свитера. Работы и правда много. А ещё руководство не будет радо моему самовольству.

— Если не поможешь, я пущу слух, что мы с тобой встречаемся, — ухмыльнулся Кирилл и по-клоунски поклонился. Вот же зараза!

— Что?! — я даже осипла немного.

— Или…, - начал он тянуть, придумывая ещё что-то.

— Или что? — спросила я в полном нетерпении. Время-то поджимало, а кабинет до сих пор закрыт.

— Или я скажу, что ты сливаешь инфу конкурентам, перед тем, как отдать документы начальству.

— Чтоооо?! Это же клевета! — я сжала ладони в кулаки. Не думала, что Кир такой жестокий. Доказать не докажет, но от сплетен я потом не отмоюсь. Руки нестерпимо зачесались. Так хотелось ему врезать, убрать эту улыбочку на самодовольном смазливом лице.

— Подумай до вечера, — совершенно серьёзным тоном и уже не улыбаясь ответил мне Решетов, давая понять, что он не шутит. И открыл мне дверь. Чего мне только стоило спокойно выйти из его кабинета! Хлопнуть дверью, показывая своё негодование, я всё равно не смогла бы. Её за мной аккуратно закрыли.

***

Я была зла.

Не просто зла, а в самом настоящем бешенстве, что случалось со мной очень редко.

Желудок скручивало от испуга и осознания того, что кое-кто совсем не шутил. С такой физиономией совсем не шутят. Этот-то уж точно что-нибудь придумает. Вот не зря мне Решетов не понравился, когда я его впервые увидела.

Виноватой я не была, но страх за своё будущее сжимал всё сильнее. Если этот засранец на меня пожалуется, то оправдаться мне не дадут, и уволят по какой-нибудь статье, а потом ещё и в чёрный список внесут. А этого я допустить не могла. Работа и график меня устраивали более чем. Могла жить отдельно от родителей и спокойно себя обеспечивать.

Конечно, тот факт, что Ира планировала съехать после свадьбы, и нужно будет искать соседку — волновал, но чтобы вернуться обратно — нет. Даже и не думала. Меня бы приняли обратно с распростёртыми объятиями, но… Делить утром ванную комнату с братом, который чуть ли не час намыливается, выше моих сил. Это сейчас он в другой стране, но так ведь всего на полгода. К праздникам вернется.

Спустившись на свой этаж и чудом ни с кем не столкнувшись, я направилась в туалет, чтобы хоть немного прийти в себя, перед тем как вернуться за рабочий стол.

Отражение в зеркале показывало донельзя расстроенный вид. Очень хотелось поплакать, даже слёзы стали наворачиваться, глаза покраснели. Но раскисать не время. Потом все будут приставать с расспросами. Обедала с новеньким, а тут вся зарёванная вернулась. Домыслов будет масса и так, без моего плачевного вида. Не хотелось, чтобы за спиной ехидничали и злорадствовали.

Как могла, с помощью прохладной воды, я успокоила кожу. Особо дотошные всё же заметят, даже если не будут приглядываться. Но уж пусть так. Выдохнув ещё пару раз, я потрясла руками, затем ногами попеременно, и пошла в кабинет. Работу надо доделать. И быстро, чтобы не столкнуться с этим шантажистом. Хочется надеяться, что про меня забудут, и это была пустая угроза. Но, как говорят, надеющийся умирает предпоследним. А следом за ним и надежда, потому что она последняя.

Досадно, но вырваться с работы пораньше не удалось. Наш отдел загрузили свыше всякой меры, так что посплетничать ни у кого не было ни сил, ни времени. А потом медленно, по одному, а то и по два, народ потянулся к выходу. Я тоже стала собираться, подбив последние файлы. К тому времени в кабинете кроме меня уже никого не осталось. Вдобавок вспомнила Решетова с его угрозами, что не прибавило настроения. Вот же гад! Прибить его мало.

На автомате я всё сохранила на флэшку, которую прятала в органайзере под ручками и маркерами. Ящики в столе, особенно после пропажи заначки, уже не казались мне надёжными. После того, как у соседки полетел комп и всю информацию потом очень долго и нудно восстанавливали, я стала перестраховываться. А потом пошла доставать из шкафа свою одежду.

Шея и плечи ныли, глаза слипались. Я мечтала приехать домой и сразу провалиться в сон, а наутро проснуться и понять, что вредный Кирилл мне только приснился.

Но не судьба.

7

Стоило только выйти из кабинета, как все мои планы побыстрее приехать домой молниеносно рухнули.

Кирилл ждал меня в коридоре, держа полупальто серого цвета в руках. Сегодня он был весь в сером, вызывая ассоциации с серым кардиналом Ришелье. Только ботинки были чёрными, как и его мерзкий характер.

Свитер с крупной вязкой подчёркивал ширину плеч и закрывал горло. Джинсы обтягивали ноги и были немного заужены к низу. Почему-то днём я совсем не обратила внимания на то, как Кирилл был одет, а сейчас бросилось в глаза. Такой холодный образ ему подходил. Вот только эмоции у него на лице были на порядок теплее, а печать усталости его нисколько не портила. Даже еле заметная щетина прибавляла ещё больше шарма. Сравнение явно было не в мою пользу, что заставило скривиться от досады. Ведь красотой я не блистала, внешность у меня была среднестатистическая. Некоторые и говорили, что у меня красивые глаза, но говорили так, что сомнения одолевали меня ещё больше. Короче, куда ни плюнь — везде хотелось плакать.

Кир усмехнулся. Наверное, заметил, как я на него среагировала, и не понеслась в его объятия, на ходу теряя тапки от счастья.

Молча прошла мимо него, на ходу надевая куртку, потом повязала шарф и нахлобучила шапку. И всё по дороге до выхода. Говорить не было сил, зато есть хотелось страшно. О предложении Решетова я так и не подумала. Некогда было, если честно. Вот сейчас иду и думаю. Но все мысли, так и не собравшись, словно