автор, — я указал на Виталия Николаевича.
— О, товарищ корреспондент, мое вам почтение! — Степан-Электрон улыбнулся и горячо пожал Бульбашу руку. — Но я все же расскажу товарищу главному редактору… бывшему главному редактору.
— Рассказывайте нам всем, — я обвел рукой присутствующих. — Здесь все корреспонденты.
— Так вот, — посетитель с размаху уселся на свободный стул, как раз для гостей, отложил в сторону проволочки и продолжил. — Мне недавно приснился сон…
Соня и Зоя прыснули, Виталий Николаевич улыбнулся, а я окончательно убедился в своем диагнозе. Может, правы люди на остановке, и сейчас обострение? Причем не только у Котенка.
— Извините, но это не для газеты, — я покачал головой, хотя подспудно все же испытывал любопытство. Вдруг это тоже на самом деле известный тип вроде уже упомянутого мной диссидента. Все же, пожалуй, дам ему шанс. — Если только…
Я многозначительно посмотрел на Электрона Валетова, тем самым подталкивая его к вдохновенной речи. Он покосился на портрет Ленина, перевел взгляд на Горбачева, сделал глубокий вдох, и его понесло.
— Так вот, мне недавно приснился сон, — рассказывал Электрон Сергеевич. — И не простой, а с переносом. Я очутился в стране, где очень жарко, вдалеке стояли пирамидальные строения, по улицам ходили смуглые люди. И еще там ходили трамваи!
— Что вы говорите, — пробормотал я. — А троллейбусы?
— Троллейбусов не было, — посетитель посмотрел на меня с осуждением, будто я сейчас, по его мнению, сморозил несусветную глупость. — И если вы не будете перебивать, я очень быстро введу вас в курс дела.
— Извините, — я с трудом удержался от улыбки.
— Так вот, я подошел к прохожему, — заливался соловьем Электрон, — и спросил у него, где я очутился. Этот мир называется Тот, пояснил мне прохожий, он состоит из трех крокодилов. Вот так я понял, что попал в Древний Египет.
— Но как же трамваи? — напомнил я.
— Отвечу вам так, как и нашим доблестным археологам, — победно улыбнулся Валетов. — Железо ржавеет очень быстро.
— Тут не поспоришь, — для виду согласился я. — И что было дальше?
— А дальше я прогулялся по Древнему Египту, поговорил с людьми, — доверительно сообщил наш гость. — Но самое главное — это трамваи! Это же революционное научное открытие!
— Трамваи? — скептически уточнил я.
— Да! — Электрон вытаращил глаза. — Трамваи в Древнем Египте! Пойдет вам такое для вашей газеты? А то смотрите, я «Московскому вестнику» предложу!
— Извините, но у нас нет рубрики «Очевидное невероятное», — я изобразил искреннюю сокрушенность. — Не сможем поставить в газету. Вам бы лучше в Академию наук СССР обратиться.
— А ведь точно! — я не думал, что Валетов воспримет мой сарказм всерьез, но это все же оказалось так. Бедные академики. — Спасибо вам, товарищ главный редактор!.. Ну, то есть бывший главный редактор! Все гениальное просто! Спасибо вам!
Он суетливо выскочил в коридор и прикрыл за собой дверь. А я по очереди посмотрел на каждого из коллег и расхохотался. Секунда — и смеялись уже мы все.
Все только начиналось.
P. s. Продолжение — в понедельник!
Глава 6
Когда я в приподнятом настроении вышел из кабинета, меня перехватила взволнованная Валечка. Из ее сбивчивых пояснений я понял, что снятием с должности мои проблемы пока не заканчиваются. Оказывается, теперь я еще должен освободить жилплощадь!
— Квартира ведомственная, — виновато, будто это она сама выгоняла меня, говорила секретарша, — поэтому вам нужно сегодня ее освободить и сдать ключ. Так положено.
— Я все понимаю, Валечка, — успокоил я девушку. — Спасибо, что предупредили. Только можно, я сегодня перееду, а ключ принесу утром? Вечером ответственное мероприятие, я буду готовить статью, могу не успеть…
— Думаю, можно, — немного задумавшись, ответила та. — Вы только зайдите к Доброгубову, вам все равно нужно будет акт передачи подписать.
Я кивнул, и Валечка убежала, стуча каблучками, обратно в приемную. А мой путь лежал на третий этаж, в кабинет Сергея Саныча. Я приоткрыл створку двойной двери на тугой пружине, придержал ее, и все равно она грохнула, оглушая, наверное, все четыре этажа. Спустившись, я легко нашел нужную дверь и, постучав, вошел.
Доброгубов, заведуя автопарком, заодно временно замещал и настоящего завхоза — Гулина. Тот был в отпуске, и я как раз провалился в это время в самый его разгар. Впрочем, от лица того, кому я буду сдавать ключ от служебной квартиры, мало что зависит.
— Кашеваров? — Сергей Саныч, черноволосый и кареглазый, больше был похож на татарина, и сейчас, когда ему примерно тридцать пять, это сходство оказалось максимальным. — Заходи, Евгений Семеныч, у меня все готово. Ты уж меня извини, но я тут человек подневольный…
— Куда мне теперь? В Общагу? — уточнил я, подписывая протянутый мне Санычем листок.
— Слушай… — он задумался, прищурив свои и без того узкие глаза. — Я бы мог тебе предложить квартиру для командировочных, но есть подозрение, что Хватов сюда целый десант пришлет в скором времени.
— Не хочу тебя подставлять, — я улыбнулся, махнув рукой.
В кабинете Доброгубова все было завалено бумагами. Картонные папки «Дело» на столе, там же толстенная амбарная книга. Стакан с авторучками и карандашами, насквозь пропитанная заваркой кружка — все это стояло на небольшой стопке газет. Позади его продавленного дерматинового кресла цвета какао из детского сада высились деревянные полки с архивами. Сам кабинет был узким и длинным, как кишка, и в конце, у окна, стоял еще один такой же заваленный бумагами стол. Там обычно сидел Гулин, с которым Сергей Саныч соседствовал.
— На, держи, — Доброгубов протянул мне ключ с металлической биркой. На ней было выдавлено «А. И. Общ.», что вероятно означало «Андроповские известия. Общежитие». — Это на Пролетарской, дом восемь.
— Ух ты! — от неожиданности воскликнул я, понимая, что какое-то время буду жить рядом с «качалкой» Загораева. А потом вспомнил, о чем хотел попросить Саныча. — Слушай, а можно я ключ от квартиры завтра тебе принесу? Прямо с утра пораньше. Сегодня пока весь свой хлам перевезу, потом на День комсомола в ДК бежать сразу… Могу не успеть. Нормально?
— Да без проблем, Евгений Семеныч, — Доброгубов радушно махнул рукой.
— И еще, Саныч, — я понял, что есть кое-какая сложность. — У меня кот.
Не знаю, как бедный Васька перенесет переезд, но это как раз поправимо. А вот если его запретят брать с собой…
— Бери, только смотри, чтобы не набедокурил, — ответил Сергей Саныч, и у меня отлегло от сердца. — Давай я с тобой Севу отправлю, заодно поможет тебе все загрузить.
— Было бы замечательно, — кивнул я. — Спасибо, Саныч.
— Ты лучше возвращайся поскорее обратно, — опять махнул рукой Доброгубов. — С тобой нам лучше, чем с Хватовым.
— Спасибо за поддержку, — улыбнулся я, а Саныч уже крутил диск телефона, чтобы выдать задание водителю.
К своему теперь уже бывшему дому я подъехал с неожиданной тоской. Вот вроде бы и прожил тут всего пару недель, а ощущение, будто всю жизнь. Наверное, это сознание Кашеварова сейчас
