— Возьми Ингрид и скачи, — сказал Эрик. — Она держится в седле лучше меня.
— Лучше тебя немудрено держаться, — буркнул Хаук. — Болтаешься, как мешок. Поскакал бы но ее кобыла устала. Можем запалить, если погоним, а ты, сам сказал, такое не вылечишь.
Лицо и голос его были спокойными, но глядя на то, как пританцовывает под ним конь, Эрик готов был поклясться, что и всадник места себе не находит.
Как оказалось, волновался Хаук зря. Остальные, продвинувшись вперед на лигу, встали. Стерня давно сменилась некошенными лугами, только дорога по-прежнему выглядела как полоса непролазной грязи, так что люди расположились на траве недалеко от нее.
Стиг, младший из оруженосцев, полулежал на локте, приглядывая за пасущимися конями, рядом с ним сидел Петтер — тот, который пытался огреть Эрика плетью. Сейчас, когда появилось время его разглядеть, стало видно, что он немного старше самого Эрика. Видимо, простолюдин, которого его господин сильно ценил. Хотя бывало, что и благородные до старости ходили в оруженосцах просто потому, что дохода с земель не хватало, чтобы собрать собственный отряд. Эрик мимолетно подумал, что стоит спросить, знатного ли рода два других оруженосца, но с этим можно было не торопиться. В свое время все само выяснится.
Неподалеку от оруженосцев, но в почтительном отдалении от господ, сидели кружком солдаты, пешие и конные, о чем-то беседуя. Точно так же, кружком, собрались у телеги слуги, наслаждаясь тем, что их пока никто никуда не гонит, благо привал намечался короткий.
Трое благородных устроились своим кругом. Адела, поджав ноги, сидела на шелковом ковре: погода стояла теплая, и земля, видимо еще не остыла. На подоле ее черного, шитого серебром платья лежала кипа ярко-розовых цветов, которые девушка собирала в венок. Один, готовый, уже украшал ее голову поверх покрывала. Гарди и Фолки расположились по обе стороны от Адели на складных стульчиках, развлекая ее беседой. За их спинами — на расстоянии достаточном, чтобы не подслушивать господ, но и не так далеко, чтоб не услышать, когда его позовут — растянулся в траве Бруни, оруженосец Хаука.
При виде подъезжающего господина он вскочил, оглядел всех встревоженным взглядом.
— Все обошлось?
Хаук жестом разрешил ему снова сесть. Соскочил с седла — Эрик подумал, что старость подкрадется к нему еще нескоро.
— Да, все целы. — сказал Хаук. — Оса, наверное, укусила, вот и понесла. Все обошл…
Он замер, уставившись на розовые цветы в руках жены. Эрик проследил за его взглядом, выругался про себя. Адела, как раз закончив второй венок, с улыбкой протянула его мужу.
— Выбросьте эту гадость! — рыкнул Хаук.
Она так и замерла, с протянутыми руками. Эрик спешился, подошел к ней.
— Позвольте, госпожа.
Взял венок сквозь рукав дублета. Губы девушки задрожали, глаза наполнились слезами. Эрик бесцеремонно снял второй венок с ее головы, так же, через рукав. Адела растерянно вскрикнула. Оба мужчины, сидевшие рядом с ней, вскочили, хватаясь за мечи. Эрик не обратил на них внимания, соображая, как бы собрать цветы с подола, не вляпавшись…
— Как ты смеешь, — начал Фолки, шагая ближе к Эрику.
— Стоять всем, — рявкнул Хаук.
Фолки замер, недоуменно глядя на зятя. Тот, стянув с рук перчатки, передал их Ингрид.
— Отдай Эрику, пусть соберет все и сожжет. Гарди, Фолки, поднимайте людей. И пусть освободят место в телеге для Аделы, поводья она держать не сможет.
— Почему? — вскинулась девушка. — Я…
— Делайте, как я сказал. — буркнул Хаук. — Наотдыхались.
Эрик, собрав, наконец, проклятые цветы, развернулся к нему.
— Командуй дневку. Пока еще можно хоть что-то исправить.
— Разве еще можно что-то исправить? — Хаук проглотил ругательство. — Совсем недавно ты говорил…
Он осекся. Правильно, незачем всем знать, что с ядами дар справляется плохо. Незачем самому вкладывать оружие в руки убийце.
— Что я сделала не так? — еле слышно спросила Адела, глядя на мужа снизу вверх, губы ее дрожали. — Почему вы сердитесь? Зачем…
— Прошу прощения за бесцеремонность, госпожа, — Эрик перехватил ее руку, потянувшуюся к цветам. — Не трогайте их больше. Они ядовиты.
Адела ахнула, прижав ладонь к губам. Ингрид мигом оказалась рядом, осторожно прикоснувшись к запястьям, отвела ее руки от лица.
— Хаук, объяснись, — сказал Фолки. — Ты обидел и напугал мою сестру.
— Нет, это ты объяснись, — прорычал Хаук шагнув навстречу шурину. — Почему я не могу на полчаса оставить свою жену под твоим присмотром без того, чтобы она не вляпалась в ядовитую дрянь?
— Что значит «ядовитую»?
— То и значит. Еще скажи, что ты не знал.
— Ты хочешь меня в чем-то обвинить? — взвился Фолки.
— Хватит! — влез между ними Гарди. — Это я скомандовал привал. Фолки, никто никого не хотел ни в чем обвинить. — Он снова повернулся к племяннику. — Или вини меня.
— Не лезь под руку.
— Хватит, я сказал! — Дядя мог рычать ничуть не хуже племянника. Мужчины замерли, буравя друг друга взглядами.
И в наступившей тишине очень громким показался голос Ингрид, все еще сидевшей на корточках напротив Аделы.
— Вы нюхали эти цветы?
— Да. Такой чудесный запах… — Она уставилась на Ингрид так, будто подозревала, что ее пытаются обмануть. — Они правда ядовитые? Но ничего ведь не случилось?
Адела оглядела мужчин, словно ища у них защиты. Ингрид едва заметно улыбнулась.
— Мы постараемся, чтобы все обошлось, госпожа…
Она перевела взгляд на Хаука, медленно убравшего руку с меча.
— Эрик прав. Командуй дневку. Еще мне понадобится шатер, чтобы твоя жена могла укрыться от лишних глаз, мыльный корень, смыть сок, насколько возможно. А потом ей нужно будет отдохнуть.
Она вопросительно посмотрела на Эрика, дескать, ничего не упустила?
— Все правильно, — кивнул он. Добавил еле слышно. — Следи за дыханием и зови меня, если что.
— Останавливаемся до завтра! — рыкнул Хаук. Перевел взгляд на оруженосца. — Иди, передай слугам.
Шагнул к Эрику, все еще державшему цветы.
— И сожги, наконец, эту гадость! — Он огляделся, ткнул пальцем в скопление высоких стеблей, покрытых такими же крупными розовыми цветами. — И это тоже, — Добавил в сердцах. — Откуда только взялось? Он же по весне цветет.
— Может быть, осень неуместно теплая, — сказала Ингрид.
— Теплая… — еле слышно повторил Хаук, повысил голос: — Слушайте все! Хорошенько запомните вот эти цветы. — Он снова ткнул пальцем в растения. — Обычно он цветет поздней весной и летом. Никогда, ни за что их не трогайте, если не хотите покрыться волдырями, как от ожогов! И не давайте их скоту. Листья тоже лучше не трогать, особенно в летнюю жару. Все слышали? А теперь за дело.
