— Она обучена под дамское седло? — поинтересовалась Ингрид.
Кобыла положила голову на плечо Хауку. Тот погладил ее по морде, еще и еще раз.
— Спокойная девочка, хорошая девочка… Ну что с тобой? Испугалась? Кто тебя обидел?
Эрик едва удержался, чтобы не поинтересоваться, не хочет ли наниматель спросить, что с Ингрид? Улетела-то она здорово. Потом представил, какое выражение лица у нее будет после «хорошей девочки» и вопроса, не испугалась ли, и едва не рассмеялся. А уж обидеть она сама кого хочешь может. То ли Хаук это понял, то ли рассудил, что раз ни она, ни Эрик не выказывают беспокойства, то и ему волноваться не о чем.
Кобыла заржала, точно жалуясь. Хаук снова ее погладил, посмотрел на Ингрид.
— Управляющий говорит, что под дамское седло не учил. Я собирался, но когда окажемся на месте. В дороге не до того. Аделе она в самом деле подошла бы больше, чем Бруни.
Хаук помедлил с ответом.
— Вообще-то это я намеревался расспрашивать. Какого рожна кобыла, с которой до сих пор не было никаких забот, сходит с ума, как только на нее садишься ты? И зачем вы ее расседлали? Что вы искали — или хотели скрыть?
Он стянул чепрак, перекинув его через плечо, погладил лошадиную спину. Выругался, когда рука его остановилась рядом со ссадиной размером с ноготь.
— Немудрено, что она понесла. Вернемся — велю высечь оруженосца. Поленился чепрак расправить как следует.
— Он сам ее седлает или препоручает слугам? — спросила Ингрид.
— Сам.
Ингрид кивнула, задумчиво сведя брови.
— Думаю, оруженосец ни при чем. — Она подняла раскрытую ладонь, на которой лежала колючка дурнишника. — Вот это я нашла, когда залезла под чепрак.
Эрик выругался. Сама она попасть под чепрак никак не могла. И тот, кто сунул туда эту колючку, рассчитал верно — какое-то время она лежала, беспокоя лошадь, но не причиняя резкой боли. Но как только Ингрид откинулась назад, оперевшись на заднюю луку, колючка шевельнулась, впиваясь в спину, и терпение животного лопнуло.
— А еще я думаю, — продолжала Ингрид, — что подобрали ее вовсе не для меня. И просто воспользовались случаем.
Глава 4
Хаук взял колючку с ладони Ингрид, покрутил в пальцах.
— Она могла зацепиться за штанину…
Девушка промолчала. Хаук выругался.
— Кто?
Ингрид пожала плечами.
— И зачем, если, как ты говоришь, эту штуку приберегали для Аделы?
Она снова ничего не ответила. Хаук не дурак, сам поймет. Из дамского седла его жена вылетела бы сразу. Может быть, и не убилась бы, может, даже и без переломов обошлось бы, но тут загодя не скажешь, как и с лестницей. Но если бы рядом была охранница-одаренная?
Эрик догадывался, что Ингрид не успела бы поймать подопечную — она плела медленней и не так чисто, как он, предпочитая меч сложным плетениям. Но никто из пустых не мог этого знать. Так что убрать сперва телохранительницу вполне разумно. Особенно пока второй одаренный торчит где-то далеко позади остальных, развлекая беседой господина, и не сможет ей помочь. Глядишь, потеряв подругу, он откажется от едва начавшейся службы, и все вернется на круги своя. Адела останется без защиты, ее муж — с неясными подозрениями, остальные — уверенными в неудачном стечении обстоятельств. Жаль, конечно, но все мы в руках Творца и на все воля Его…
Так что рискнуть стоило. И кто-то, рискнувший, умел быстро соображать и быстро действовать. Колючка действительно предназначалась для Аделы, но, увидев другую возможность, вредитель ее не упустил. Притом он обладал изрядной долей наглости, провернув дело на глазах у всех, и изрядной же ловкостью, потому что этого никто не заметил.
Кто именно? Да кто угодно.
— Теперь ты веришь Аделе? — спросил Хаук.
Эрик кивнул.
— Да. И теперь это стало личным делом.
Очень личным. Только вот как найти того, кто гадит исподтишка?
Хаук покатал колючку на ладони, о чем-то размышляя. Сунул Эрику.
— Сожги эту дрянь.
Эрик не видел в этом особенного смысла: трава и трава, такой везде полно, но спорить не стал. Зажег между пальцами огонек, испепеляя колючку.
Хаук снова ругнулся.
— Мало забот, так придется вставать на дневку, пока спина у лошади не заживет. Время потеряем.
— Зачем? — изумился Эрик. Погладил кобылу, рассказывая, какая она хорошая девочка. И в самом деле хорошая, если бы она не перепрыгнула через упавшую Ингрид, той пришел бы конец. Брехня это, что лошадь никогда не наступит на упавшего человека. Задержал на полмига руку над ссадиной, собирая плетение. Мелочь. Будь это человек, и возиться бы не стоило.
— Вот и все. — Он забрал у Хаука чепрак.
Тот провел ладонью там, где только что была ранка. Хмыкнул.
— Совсем забыл, что вы и это умеете.
Он похлопал кобылу по боку, отступил в сторону.
— Вообще-то я не слишком разбираюсь в лошадиных болезнях… да и вообще в скотьих хворях, — предупредил Эрик, укладывая чепрак на место. — Но с такой ерундой справиться могу. Еще, наверное, раны, переломы всякие, хотя до сих пор особо не приходилось этим заниматься. Насчет отравлений — не уверен. Плетения не слишком хорошо справляются с ядами.
Нейтрализовать яд плетением не удалось пока никому, хотя бились над этим умы не чета Эрику. Так ничего и не придумали. Разве что поддержать тело, пока отрава не выйдет сама. Да залечить потом повреждения, оставленные ядом. Наверное, об этом не стоило рассказывать пустому, давая ему в руки оружие против себя. Но, с другой стороны, пока они союзники. И лучше уж заранее предупредить, чем обнаружить, что от тебя ждали чуда, а чуда не случилось.
— А если запалить коня, сможешь вылечить? — спросил Хаук.
— Нет. Необратимые изменения в легких. Можно исцелить то, что еще живо, но мертвое — мертво.
Эрик закинул седло на спину лошади. Вообще-то Ингрид бы и сама справилась, подумаешь, пара стоунов, но чего бы и не помочь?
— Дай-ка. — Хаук подвинул его плечом, сам взявшись за подпругу. — А то знаю я вас, одаренных. Во всем, что не касается этих ваших плетений, глаз да глаз нужен. В собственном дворе сортир не найдете, не то что оседлать как следует.
Эрик рассмеялся, спорить не стал. Пусть, если так нанимателю будет спокойней.
— Возвращаемся, — сказал Хаук, закончив. — Я велел нас не ждать, так что догонять придется.
Он одобрительно хмыкнул, увидев, как Ингрид проверяет, хорошо ли затянута подпруга, двинул коня вперед, не дожидаясь, пока Эрик заберется в седло. И погнал хорошей рысью, то и дело досадливо оглядываясь. Видно было, что Хауку очень хочется послать коня в галоп, и только спутники удерживают его от этого.
