мудаббиром государства, скрыл его смерть. Он послал его перстень в крепость Сапид, чтобы освободить из заточения его сына, атабека Абу-Бекра, доставил его и, откинув полог царского шатра, сказал военачальникам: «Атабек повелевает наследником престола быть Абу-Бекру». Они присягнули Салгур-шаху, и он стал атабеком.
В Кермане властвовал Борак-хаджиб. Его жизнеописание за упомянутое время было рассказано в истории султана Гияс-ад-дина.
В Систане был мелик Шамс-ад-дин, сын …[165]
Летопись монгольских эмиров[166] в Хорасане
На должность эмира этой страны и страны Мазандерана был назначен Чин-Тимур, [происходивший] из кара-хитайских родов. Дело обстояло так: во время завоевания Хорезма Джучи оставил его от своего имени в Хорезме в должности шихнэ.[167] Во времена каана, когда он посылал Джурмагуна в Иранскую землю, он приказал, чтобы начальники и баскаки[168] областей лично отправились в поход. Помощник Джурмагуна Чин-Тимур, в соответствии с приказом, выступил из Хорезма дорогой на Шахристанэ. И из других краев [от] каждого царевича прибыло по эмиру. Также и Джурмагун назначил от каждого царевича к Чин-Тимуру по одному эмиру: со стороны каана — Кол-Булата, а ... со стороны Бату, Кызыл-Бука — со стороны Чагатая, а … от Соркуктани-беги и царевичей. Когда Джурмагун ушел, оставив без внимания дела Хорасана, подстрекатели и чернь каждый миг сеяли всяческую смуту и волнение в областях. Карача и Туган-Сункур, которые оба были эмирами султана Джелал-ад-дина, производили в Нишапуре и его пределах нападения, убивали шихнэ, которых Джурмагун поставил во главе тех областей, и забирали тех людей, которые говорили о подчинении монголам. Джурмагун для отражения Карачи послал Чин-Тимура и Кол-Булата в пределы Нишапура и Туса. Кол-Булат после обращения в бегство Карачи вернулся обратно. Когда до его величества каана дошло известие о волнении в Хорасане, он приказал, чтобы Тайр-бахадур повел из Бадгиса[169] войско, отразил Карачу и затопил[170] бы водою их жилища и стоянки. Согласно |A 116б, S 285| приказу он отправился в путь и по дороге услыхал, что Карача, разбитый Кол-Булатом, укрылся в Кал`э-и-Арк в Систане. Тайр-бахадур пошел ее осаждать и в течение двух лет вел подкопы, пока не взял ее. Из Систана он послал гонца к Чин-Тимуру [передать]: «Дела управления Хорасаном по приказу каана вверены мне, воздержись[171] распоряжаться в нем по своему усмотрению». Тот ответил: «Слова о восстании населения Хорасана противоречивы. Как можно уничтожить такую область и столько людей за преступление Карачи? Я посылаю к каану гонца с донесением об этом обстоятельстве и поступлю так, как будет приказано». Гонцы Тайр-бахадура вернулись в ярости. А Джурмагун послал гонца, чтобы он [Чин-Тимур] и эмиры с войском вернулись обратно и присоединились к нему, а управление Хорасаном и Мазандераном передали Тайр-бахадуру. Чин-Тимур отправил Кол-Булата, который был [одним] из приближенных каана, с хорасанскими и мазандеранскими эмирами к его величеству каану. В это время мелик Беха-ад-дин Са`алук[172] вышел из крепости на том условии, что он его пошлет к каану. Чин-Тимур вернулся из Мазандерана, а большая часть населения крепостей Хорасана покорилась [благодаря] слухам о положении мелика Беха-ад-дина. Когда он прибыл к Чин-Тимуру, то был отмечен большими почестями. А из Мазандерана назначили испах-бада Кебуд-Джамэ[173] — Нусрат-ад-дина. Оба вместе с Кол-Булатом отправились в 630 г.х. [18 октября 1232 — 6 октября 1233 г. н.э.] к его величеству. Так как до этого никто из эмиров этих стран туда не приезжал, то каан ликовал и торжествовал по случаю их прибытия и приказал устроить празднества. Всем им оказали милость. Чин-Тимура и Кол-Булата он отличил по этому поводу разными пожалованиями и сказал: «За все это время, что Джурмагун уехал и завоевал столько больших областей, он не прислал ко мне ни одного мелика. Чин-Тимур же с малым числом [людей] и [малой] помощью исполнил такую службу, мы это одобряем». И он утвердил исключительно только за ним эмирство над Хорасаном и Мазандераном, [с условием], чтобы Джурмагун и другие эмиры в эмирство не вмешивались. Кол-Булата он сделал его [Чин-Тимура] товарищем по управлению. Испах-бада пожаловал владением от границ Кебуд-Джамэ до Астрабада, а владения Исфарайн, Джувейн, Бейхак, Джаджерм, Джурбуд и Аргиян утвердил за меликом Беха-ад-дином. Каждому он дал золотую пайзу и ярлык.[174] Когда Чин-Тимур получил по решению каана власть, он наградил Шераф-ад-дина Хорезми званием везира со стороны Бату, а Беха-ад-дина Мухаммеда Джувейни, отца Шамс-ад-дина сахиб-дивана, назначил на должность сахиб-дивана. Прочие эмиры послали со стороны царевичей в диван каждый по одному битикчию,[175] и дела дивана пришли в блестящее состояние и порядок. Чин-Тимур опять отправил с посольством к каану Куркуза. Кол-Булат противился и говорил: «Он уйгур и одарен живым и проницательным умом, он для себя устроит дела, это не [к нашей] пользе». Чин-Тимур не послушал. Когда [Куркуз] он туда прибыл и каан спросил о положении [дел] в областях, он рассказывал, сообразуясь с расположением духа [каана]. Его величеству понравилась его манера речи, и по его желанию и по просьбе [Куркуза] [каан] отпустил его обратно. Чин-Тимур в скором времени умер. Вот и все!
Так как летопись хаканов, халифов, султанов, меликов, атабеков и монгольских эмиров, которые в течение этих шести лет были современниками Угедей-каана, [теперь] написана, мы опять приступим к истории Угедей-каана и подробно напишем [о том, что случилось] после этих шести лет, если Аллаху всемогущему будет угодно.
ЛЕТОПИСЬ
Угедей-каана от начала коин-ил, то есть года барана, выпавшего на месяц джумада I 632 г.х. [22 января — 20 февраля 1235 г. н.э.] до конца хукар-ил, [то есть] года быка, выпавшего на месяц ша`бан 638 г.х. [15 февраля — 15 марта 1241 г. н.э.], [то есть] за семь лет
|A 117а, S 286| В это время, устроив великий курилтай, [каан] отправил царевичей и эмиров в [Дашт-и-]Кипчак, Мачин и в другие местности и приказал всюду построить высокие здания, какие строят в городах, и кушки.[176]
Он скончался в последний год, который был тринадцатым годом [со дня] восшествия его на престол и пятнадцатым годом с кончины Чингиз-хана.
Рассказ об устройстве [Угедей-]кааном курилтая и назначении [им] царевичей и эмиров на окраины и рубежи [своих] владений
Каан, после того как в год лошади он возвратился после завоевания областей Хитая, в местности Талан-даба, устроив собрание, сделал курилтай. В этом году, [году] барана, он захотел собрать еще раз всех сыновей, родственников
