ЭКГ Паршина свозила. Жду ваших дальнейших приказаний, — шутливо отсалютовала рукой.
— Молодец, Юль. Что бы я без вас практикантов делала? Симонова в декрет ушла, Смирнова на больничном. Медсестер катастрофически не хватает, а тут такой подарок — вы. Устала наверное? В твоем то положении?
— Нормально. Срок еще небольшой.
— С меня премия в виде чая. Пойдем.
В комнате для медсестер Мира Альбертовна травит байки о днях своей былой славы в роли практикантки. Особенно впечатляющим является вскрытие. С улыбкой рассказывает о своих крепких нервах, вспоминая как патологоанатом ловко нашинковав сердце, ел пирожок.
— Все однокурсники чуть ли не в обморок попадали, а мне хоть бы хны, — поведав свой рассказ, подкладывает мне в тарелку пирожки с мясом.
Я голодная как зверь, в животе сжимается и урчит. Ощущение, что желудок решил сам себя поглотить. Я с жадностью откусываю, щедро запиваю чаем.
— А ты не из брезгливых, — с уважением окидывает меня взглядом.
— Ерунда, — отмахиваюсь. — Такие приколы у всех патологоанатомов. Наш на втором курсе проделывал нечто похожее. Да и аппетит в последнее время просто жуткий.
— Конечно. За двоих ведь ешь. Ты кушай, кушай. Малыш должен быть сытым.
В комнату заходит Света и я умолкаю, потупив взгляд. Между нами повисает напряжение, щедро посыпанная моей обидой и ее извиняющимся виноватым взглядом.
Отчитываясь о своей работе, она то и дело смотрит на меня. Я же предпочитаю изучать вид из окна. Хочется выбежать, но это будет не очень красиво по отношению к Мире Альбертовне, которая испытующе нас изучает.
— Какая кошка между вами пробежала? Сами же так просились проходить практику вместе. А теперь волчатами друг на друга смотрите. Поссорились что ли? Поди из-за парня.
— Почти, — отвечает Света. — Да я сама виновата. И мне очень жаль. Юль? — скрещиваю руки на груди. Она не имела права так поступать.
— Так дело не пойдёт. Пейте чай и пойдемте ставить капельницы.
Света с испугом смотрит то на меня, то на старшую медсестру.
— Да-да, — подтверждает ее опасения. — Сами будете вену искать. Посмотрим на что вы способны.
Пока Света везет штатив, вижу как пальцы ее подрагивают, а шаги становятся все неувереннее. Волнуется, боится. Мне хочется ее поддержать, но тут я вспоминаю, что мы в ссоре.
— Григорий Павлович. Сегодня вам капельницу будут ставить девочки.
— Ой, а они смогут? А то попадут не туда и поминай как звали.
— Давай, Свет, ты.
Подруга натирает руку пациента спиртовой ваткой, сомкнув челюсти. Мне становится ее жаль. Света никак не может научиться искать вену и очень переживает. Я отбрасываю свое намерение не разговаривать.
— Не бойся, — кладу ей руку на плечо. — Все получится.
Она кивает и больше не трясется как лист на ветру, вводит иглу.
— Молодец, — хвалю ее.
— Руку зафиксируй и пойдем в триста пятую палату. Теперь очередь Юли.
— Спасибо тебе, Юльчик, — в коридоре благодарит Света. — У меня впервые получилось! Все благодаря твоей поддержке. И… прости меня. Я так мучаюсь, что полезла в твою жизнь. Но это не со зла. Я просто помочь хотела.
— Проехали.
— Так что? Мир?
— Мир, — пожимаю протянутую руку.
— Посмотрим как ты, Юля, ставишь капельницы, — перебивает медсестра.
— Тут не стоит волноваться. Юла у нас просто ас. Рука легкая. К ней на уколы еще на втором курсе очередь выстраивалась.
— Прекрати, — зарделась от похвалы Светы.
Захожу в палату.
— Здравствуйте. А мы к вам с витаминчиками, Тамара Ивановна.
— О! Юлечка, — приветствует нас улыбкой пожилая женщина. — Лучше конечно бы мандарины, но от вас я все стерплю.
Ставлю капельницу.
— Даже не почувствовала ничего! Вот, Мира Альбертовна. Учитесь у девочки как нужно ставить. А то ваша медсестра мне весь зад в дуршлаг превратила. Я даже сидеть не могу, а Юля вчера ставила, так даже следа толком не осталось.
— Согласна. Ценный кадр, — кивает медсестра. — Мне сказали, что вы завтра домой собираетесь? Отказ от лечения написали?
— А что мне здесь делать? Уколы только остались, да таблетки. Сын занимается поиском медсестры. Но это такая проблема. О! Я придумала. Юлечка, — женщина берет меня за руку. — А давайте вы будете ставить мне уколы?
— Так у меня практика.
— И что? Утром до практики приедете и поставите, а потом вечером. Не бесплатно, конечно же. Я вам хорошо заплачу.
— Не знаю.
— Возражения не принимаются! — авторитарно заявляет Тамара Ивановна. — Не бросите же вы старую больную женщину?
— А сколько платить будете? — вмешивается Света, услышав сумму, пихает меня в плечо и шепчет: соглашайся.
— Я подумаю.
Тамара Ивановна оставляет контакты и адрес. Квартира ее неподалеку от больницы. Еще один аргумент «за».
— Юль, это отличный заработок, — уговаривает Света, пока мы сидим на посту. — Ты сможешь даже комнату в общаге снять. И жить подальше от этого извращенца Толика.
— Он сегодня опять себя проявил, — рассказываю Свете об утре, и об угрозе.
— Вот же ган…, — строго на нее смотрю, — говнюк!
— Я теперь даже не знаю, что делать. По-хорошему, нужно рассказать, что Нина не просто так ребенка потеряла. А он помог. Но она мне снова не поверит.
— Вот и пускай с ним живет и делает что хочет! — сердится Света. — И еще пенсию по потери кормильца себе оставишь.
— Как то это подло, — хмурюсь и снова грызу ногти. — Толик гроши на заводе зарабатывает. У Нины тоже небольшая зарплата.
— Ничего, Юль, — обнимает меня Света. — Справимся. Я так рада, что мы помирились. Клянусь, никогда больше не лезть в твою жизнь.
— Ой ли? — с сарказмом смотрю на нее.
— По крайней мере, постараюсь, — обещает она.
* * *
Я постоянно трясусь, что не успею закрыть дверь, что снова останусь с Толиком вдвоем и не смогу ему противостоять. Моего согласия явно никто не собирается спрашивать.
А еще я очень боюсь, что он подкинет те таблетки в еду. Питаюсь у Светы, Тани, в больничной столовой. Домой иду как на каторгу. Тяжело морально, но я боюсь переезжать. Жить одной в комнате. Заботиться о себе самой. Страшно. А что будет, когда родится ребенок?
Открываю дверь, слышу умопомрачительные запахи с кухни. Иду туда как на минное поле.
— Юлечка! — радостно приветствует меня сестра, открывает крышку. — А я суп куриный приготовила и котлетки на пару. — Толик, сидящий за столом, ехидно улыбается.
— Я не хочу есть, — вру. Я теперь постоянно хочу есть, но ухмылка Толика не сулит ничего хорошего.
— Как же так? Я так старалась, — расстраивается Нина.
— На работе пообедала.
— Ладно. Позже поешь. Хочешь, покажу тебе сюрприз? — Нина тянет меня свою комнату. Разбирает кучу пакетов. — Проходила мимо детского и просто не смогла
