Становлюсь возле самой двери, демонстрируя готовность пойти первым.
— Не боишься забыть что-нибудь? — спрашивает одногруппник, Ник Стрельцов.
Ухмыляюсь и мотаю головой.
Я столько зубрю её предмет, чтобы быть готовым всегда блеснуть перед ней знаниями, что единственное, что я боюсь забыть — это назвать ее по отчеству.
А ближе к ночи я начинаю чувствовать недомогание. Начинает болеть голова, глаза, мышцы шеи и спины, накатывает жуткая общая слабость. Отправляюсь в постель, искренне считая, что сон — лучшее лекарство, и обещая себе завтра сходить в аптеку за традиционными препаратами в случае отсутствия эффекта. Но планы мои проваливаются. На следующий день мне гораздо хуже. Чуть продираю с утра слезящиеся глаза, чтобы написать два слова старосте, телефон при этом лежит на кровати, потому что руки мои совсем не держат. Стучу зубами, меня колотит крупной дрожью, кутаюсь в своё одеяло, и даже на другой бок перевернуться — подвиг. Пару раз доползаю до туалета, по-другому это не назовёшь, держась за стены, борясь с накатывающей тошнотой, головокружением и слабостью в ногах. Всё это в редкие моменты, когда выныриваю из забытья, а так всё плаваю, плаваю в темноте какой-то. Думаю вызвать скорую, последний свой поход в уборную не запираю дверь, чтобы врач мог войти, но снова тону, как только голова моя касается подушки, так и не добравшись до телефона.
А потом у меня начинаются галлюцинации…
Потому что я размыто, нечётко, сквозь пелену какую-то и короткими вспышками, но вижу Еву, которой ну никак не может быть в моей комнате. Еву, сующую мне градусник, Еву, набирающую мне лекарство, Еву, дающую мне пить, Еву, разговаривающую с мужчиной в белом, Еву, склоняющуюся надо мной и шепчущую что-то, Еву, Еву, Еву…
Следующий раз я распахиваю глаза от стука в дверь. Почти не морщусь, в комнате неяркий свет, шторы задёрнуты. Сиплю:
— Входите.
Понятия не имею, слышно ли меня. Но дверь распахивается, на пороге показывается мужчина средних лет в белом халате с чемоданчиком в руке. Представляется врачом из поликлиники, осматривает меня, одобрительно кивает и разрешает продолжить принимать лекарства, что лежат на стуле у моей кровати, выписывает мне освобождение от занятий до конца недели и уходит.
Стоп. Лекарства?
Осматриваюсь. К моей кровати придвинут стул от письменного стола, а на нём лежит градусник, куча всевозможных бутылочек и коробочек с лекарствами, кружка с водой, на спинке висит полотенце. Ещё стоит термос, тянусь к нему, откручиваю крышку, нюхаю. По запаху похоже на куриный бульон. Делаю пару глотков, он слегка тёплый. Иду в уборную, умываю лицо водой. Ходить уже легче, но выраженная слабость ещё остаётся, на более длительную прогулку я ещё пока не готов.
Может ли быть такое, что Ева в самом деле была здесь? Мне не верится, но инородные предметы в моей комнате указывают на обратное. Снова укладываюсь в постель, нахожу телефон и пишу ей:
«Ты что и правда приходила ко мне?»
И через какое-то время получаю ответ:
«Тебе приснилось»
Усмехаюсь.
«Спасибо, мне уже лучше. Но доктор освободил меня от занятий до конца недели. И ты не приходи больше, не хочу, чтобы ты заразилась»
И она не приходит.
Ева
Как оказалось позже, моему бывшему мужу нужна была серая тихая мышь. Чтобы никуда не лезла и не мешала заниматься делами. И женщинами. Сверху намекнули о возможности карьерного роста, но, желательно бы, быть семейным человеком для статусности и демонстрации благонадёжности. Сыграть свадьбу в глуши с минимумом гостей, чтобы об этом не узнал кто не надо, а кому надо можно было документ с подписями показать. Ну, а жена… в свет её не выводить, на работе отношения не афишировать, в дела свои не посвящать. Пусть сидит дома, будет тихой и доверчивой.
И я такой была. Пока не устроила сцену в его кабинете. И ситуация эта как раз совпала со временем, когда должность от Коли уплыла, и во мне необходимость отпала.
Любила ли я его? Он красиво за мной ухаживал поначалу, мне было приятно, что взрослый статусный успешный мужчина заинтересовался мной. Он не скупился на подарки и комплименты и правда был мне поддержкой в незнакомом городе с минимальным количеством близких людей. Это возможно перепутать с любовью? После свадьбы отношения постепенно стали меняться, я столько раз натыкалась на холодность с его стороны, что перестала ждать тепла. Мне было комфортнее, когда мужа дома не было, так что частые командировки и работа допоздна не стали проблемой.
Было ли мне больно, когда я увидела его с другой? Было. Как будто мне в грудь въехал КАМАЗ, а потом раздавил меня колёсами. Но это была боль от обмана в целом, а не от того, что обманул конкретный человек.
И, хоть мы с Пашей тогда часто общались по переписке, рука не поднялась написать ему всё это. Изменила не я, но стыдно почему-то было мне.
Сколько раз потом эта тема была предметом обсуждения между мной и Аней. Но сейчас у наших разговоров совсем другой интерес.
Они с мужем, с которым она давно и счастливо вместе, заехали за мной сегодня, да так рано, что я с трудом успела собраться. Отсутствие завтрака подруга обещала возместить на рабочем месте.
И вот мой день вторника начинается с того, что я пью кофе у Ани в кабинете, жую домашний пирог её приготовления и, смущаясь, делюсь подробностями выходных.
— И? — коротко спрашивает Аня после рассказа.
— Что и?
— Вот именно, и что? — всплёскивает руками подруга. — Что страшного произошло, Ева? Носишься со своим этим «десять лет разницы», но, пока что, как ребёнок ведешь себя именно ты! Пока мальчик твой в одиночку за ваши отношения сражается.
Сегодня я позорно сворачиваю разговор и убегаю даже от Ани. Не могу это слушать. Не сейчас. Сначала мне нужно переосмыслить и переварить это в себе. Прости меня, Пашенька, мне так сложно теперь верить мужчинам…
Зашла в аудиторию со звонком и направилась к своему столу, непривычно не почувствовав расстреливающего пламенного взгляда в спину. Подняла
