грозящую ему опасность. Каждую секунду парень чувствовал на себе чей-то пристальный, надзирающий взгляд.
Ночами возле него, словно верный страж, дежурила Ясмин. В течение дня вокруг вились друзья, родные, члены клана, выдумывая глупейшие предлоги, чтобы находиться рядом.
«Если так пойдет и дальше, я сам добровольно наложу на себя руки», – раздраженно подумал Керестей.
Скосив взгляд на выпрыгивающего из себя Даниэля, хмуро спросил:
– А ты с чего такой радостный?
– Он там! – не в силах сдержать эмоции, торжествующе воскликнул Ведающий.
– А поконкретнее?
– Артефакт! Я наконец-то его почувствовал. Предмет под заклятием морока, поэтому мне никак не удавалось его засечь.
– Значит, мы опоздали и можем возвращаться домой, – сделал приятные для себя выводы Этеле. – На этот раз Габор нас опередил.
– Глупости, – как от назойливой мухи, отмахнулся от приятеля Кристиан. – Мы с легкостью заберем у них артефакт.
– Блин! Ну сколько можно повторять?! Нельзя нарушать закон, – в который раз напомнил другу Этеле. Увы, смысл этой фразы всегда ускользал от внимания Кристиана, который, по идее, как никто другой должен был соблюдать ведьмовские каноны.
– Никто и не собирается ничего нарушать, – встал на сторону Эчеда Даниэль. – Разве не понял? Они не станут отдавать артефакт Габору. А по правилам, пока тот не окажется у главы, он не является ничьей собственностью.
– С чего ты взял, что старику неизвестно о находке? – Больше всего Этеле хотелось вернуться домой, а не таскаться по приказу Цецилии нянькой за Кристианом. Которого хлебом не корми – дай вляпаться в очередную передрягу.
– А по-твоему, зачем они воспользовались мороком? – вопросом на вопрос ответил Ведающий. Сейчас, когда артефакт был так близко, он чувствовал исходящую от него силу. Она влекла его, искушала, уговаривая забрать себе.
– Сегодня ведь полнолуние. Вполне возможно, Даниэль прав, и эта шваль решила поживиться за счет артефакта, забрать лакомый кусок у ненасытной своры Габора. Смельчаки, однако, – ухмыльнулся Кристиан. – Или самоубийцы… И ты по-прежнему хочешь уехать? – последний вопрос был адресован угрюмому Этеле.
– Я так понимаю, разубеждать вас бесполезно?
– От молодняка нужно избавляться, пока он не подрос и не превратился в матерых хищников. Чем меньше у Габора людей, тем больше у нас шансов выжить. Тебе ли об этом не знать? – Проследив за тем, как в бар, что-то весело обсуждая, заходит группа туристов, Кристиан решил: – Заберем артефакт ночью. Когда они меньше всего будут этого ждать.
* * *
Камил обещал заехать в половине двенадцатого. Надеюсь, к тому времени родители уже улягутся, и я смогу незаметно покинуть номер. Обычно они возвращались около восьми и, наспех поужинав, валились спать. А с первыми лучами снова отправлялись на развалины. Отец с каждым днем становился все мрачнее, ему явно надоели бесцельные поиски. Мама, кажется, тоже начала падать духом. Но пока что уезжать они не собирались, и это главное!
Желая как-то убить время, я устроилась в гостиной перед телевизором и попыталась вникнуть в суть транслируемого кинофильма, хотя мысли постоянно возвращались к Камилу.
– Эрика! – Дверь распахнулась, и на пороге возникла сияющая маман. – Мы нашли ее!
Первым моим желанием было уткнуться в подушку и в голос зарыдать. Лишь усилием воли заставила себя сдержаться, однако сдавленный всхлип все же прорвался наружу. Нет, конечно, как дочь, где-то в глубине души, я была рада за родителей. И в то же время чувствовала, как на меня накатывает отчаянье.
– Мы нашли ее! – словно заезженная пластинка, повторила мама, явно вознамерившись довести меня до истерики.
Подумаешь, отрыла старый горшок. Было б чем гордиться!
– Поздравляю, – без особого энтузиазма отозвалась я, честно пытаясь изобразить на лице радость. Правда, уголки губ сразу же опустились вниз, и моя фальшивая улыбка превратилась в кислую гримасу.
Хорошо, что этого никто не заметил. Маман продолжала кружить по комнате, вознося дифирамбы самой себе. Отчего-то хмурый отец, быстро закинув вещи в номер, отправился к администратору, предупредить, что завтра мы покидаем город.
– К чему такая спешка? – послала я ему вдогонку расстроенный возглас.
– Мой отпуск закончился еще три дня назад. Меня ждут в университете.
Горько шмыгнув носом, вперилась взглядом в экран телевизора. Вот вам и сказочный вечер, о котором грезила со вчерашнего дня! Меня точно кто-то сглазил.
Спихнув с журнального столика мои ноги и попутно отчитав за бардак, творящийся в номере, мама с благоговением водрузила на стеклянную столешницу свое сокровище. Напевая какой-то веселый мотивчик, отправилась в душ закаляться.
От досады я чуть не запустила пультом в стену, а потом вперилась взглядом в чертов ларец.
– Это все из-за тебя! – попеняла допотопной шкатулке и его прежней обладательнице – сумасшедшей графине. – Что, не могла спрятать получше?!
Опасливо оглянувшись на дверь, за которой раздавалось счастливое сопрано маменьки, схватила ее янтарную находку. Хранящийся в ней округлый сосуд размером с флакончик для духов оказался точь-в-точь таким, как на рисунке. На потемневшем серебре было вытиснено множество цветов с причудливыми усиками-завитками, по краю тянулись непонятные то ли символы, то ли знаки.
Я вертела чашу в руках, при этом ворчливо приговаривая:
– Тоже мне, лампа Аладдина. Была бы ты действительно волшебной, осуществила бы мою мечту! Но ты ведь всего лишь старый бесполезный горшок, предназначенный для пыления в хранилищах музея!
Если раньше я страстно желала изменить свой дурацкий характер, быть порешительнее, смелее, то с появлением в моей жизни Камила приоритеты резко поменялись. Самым важным теперь стало не разлучаться с любимым. Правда, сомнительно, что «магическая» ваза способна исполнить хоть какое-то из этих моих желаний.
Изучив каждую загогулину на стенках чаши, перевернула ее вверх дном и зачем-то потрясла. Наверное, надеялась, что после сих манипуляций из ее недр, словно черт из табакерки, появится джинн и предложит прокатиться на ковре-самолете. Джинн так и не появился. Зато почувствовала, как на ладонь что-то капнуло. Горячая струйка поползла по запястью, оставляя на коже темно-бордовый след.
– Фе! Гадость! – Я с отвращением отшвырнула от себя вазон. Густая как кисель жижа, к моему ужасу, очень смахивала на кровь.
Что за чертовщина…
Спохватившись, быстро подняла допотопную реликвию и запихнула ее обратно в шкатулку. Схватив бутылку минералки, побежала на балкон смывать с руки странную грязь.
Остаток вечера провела, пакуя чемодан и сокрушаясь по поводу своей нелегкой судьбы. «Сосуд для крови» мама надежно спрятала в кейс и запретила даже смотреть в его сторону.
Не больно-то и хотелось.
Было около одиннадцати, когда из спальни послышались могучий отцовский храп и мерное посапывание матери. Как метеор я принялась носиться по комнате, быстро приводя себя в порядок и попутно выдумывая причину, почему так спешно вынуждена покинуть Словакию. Еще
