нормально?
Я слышу возню и хриплое:
— Да-а-а… я… в туалете…
— Я за водой. Тебе налить?
— Д… да.
— Тебе плохо? — Дергаю дверную ручку вниз.
— Нормально! Сейчас приду!
— Ладно… — бормочу, направляясь на кухню.
Нырнув в холодильник, достаю с верхней полки маленькую бутылку воды. Она холодная, и я пью ее, захлебываясь, а когда возвращаюсь в постель, та все еще пуста. Почти отключившись снова, я понимаю, что Андрея на диване в гостинной тоже не было.
Глава 9
Неделю спустя
«Привет, я тебя нашел», — читаю сообщение в директе своей соцсети.
На аватарке отправителя знакомое лицо. Это хорист. Тот самый, с юбилейного концерта на прошлой неделе.
«Привет», — пишу ему в ответ.
«У меня билеты на выставку стрит-арта, хочешь сходить?» — зовет он меня на свидание.
Вот так сразу?
Все мои свидания, как правило, заканчиваются ничем. Только пару-тройку раз я позволила закончить их поцелуями. Было приятно, но я тормозила задолго до того, как парни начинали распускать руки.
Я не собиралась беречь себя для Градского, я просто не хотела этого с теми парнями… Желание узнать, что значит почувствовать на себе мужские руки, каждый раз боролось во мне с глубоким внутренним сопротивлением, которое не давало расслабиться и получать это пресловутое удовольствие.
Очевидно, я устроена так, что могу получать удовольствие только одновременно и телом, и головой.
Может, это лечится?
Пф-ф-ф…
«Уехала за город. Может, в другой раз», — быстро строчу в ответ.
Никнейм парня не дает никаких подсказок по поводу имени, а сама я его вспомнить не могу. Будто мне ластиком начисто стерли этот участок памяти.
— Видел твой концерт в сети, — отвлекает меня Егор.
Он сидит за рулем своего внедорожника рядом со мной. На нем майка с глухим горлом без рукавов, и его бицепсы выглядят особенно впечатляющими.
Повернув голову, я ловлю его взгляд на дисплее своего телефона, а потом и на своих голых коленях. Блокирую экран, не прочитав ответ на последнее сообщение, и убираю гаджет в карман сарафана.
— Он был не «мой», — имею в виду концерт. — Общий. Коллективная работа.
— А, ну да, — отзывается Егор. — Но я в любом случае посмотрел только твое выступление.
— Не люблю смотреть на себя в записи… — делюсь с ним.
— Зря. Ты очень красивая.
Комплимент вызывает легкий прилив стеснения, потому что взгляд Рязанцева за этот короткий миг успевает коснуться моей груди в вырезе летнего сарафана, потом плеч и только после этого — лица. Но уже в следующую секунду Егор опускает на глаза солнечные очки и отворачивается.
— Спасибо, — бормочу, глядя в окно на стык яркого голубого неба и ровного полотна дороги.
На небе ни облачка. Асфальт плавится на солнце, за бортом почти тридцать градусов жары.
— Заскочим на заправку.
Машина принимает правее, а я зависаю с ответом. Осязаемый интерес Рязанцева заставляет меня тормозить. Я знаю его не так давно, может быть, пару лет, до этого нам не приходилось пересекаться, но он, кажется, никогда не смотрел на меня вот так…
— Угу… — опускаю глаза и чешу за ухом Беню, бульдога своих родителей. — Купишь нам воды? — делаю самый непринужденный голос на свете.
Несчастная морда Бени лежит на моей коленке. Он тяжело дышит, даже несмотря на то, что салон машины комфортно охлажден. Здесь не жарко и не холодно. В окно бьет солнце, от которого мое лицо спасает козырек бейсболки. Я прячусь за ним, пока Егор выбирается из машины.
Мой брат решил провести выходные на родительской даче вместе с друзьями.
Мама с папой на выходные улетели в Стамбул, так что мне пришлось взять собаку с собой. Я почти силой выволакивала ее из дома, потому что, в отличие от меня, выходные за городом Беню не радуют, он предпочел бы целый день проспать на ковре перед телевизором, вместо того чтобы тащиться куда-то вместе со мной.
Час потолкавшись в пробках, мы добираемся до поселка, в котором пятнадцать лет назад мои родители приобрели дом. В гараже и на парковке три машины, и ни одна из них не похожа на темно-синий «БМВ», который я так надеялась увидеть…
Мое настроение реагирует мгновенным падением, но мне ничего не остается, кроме как проглотить свое разочарование вместе со своими надеждами.
Выйдя из машины, достаю из салона Беню, который с нулевым энтузиазмом осматривается по сторонам.
— Привет! — Андрей появляется из открытого гаража и жмет руку Егору.
— Здорово… — отвечает тот. — Как сам?
— Говённо. Контракт с финнами третий раз срывается.
— Что же ты ломаешься, финская красавица… — посмеивается Рязанцев.
— Да уж почти дала, — хмыкает брат. — Но, видать, кольца ждет.
Хлопаю дверью, показывая свое отношение к этим метафорам.
На моем брате шорты и кроссовки на босу ногу, на голове модная панама кислотного цвета. Засунув руки в карманы, он сверкает загорелыми кубиками пресса и направляется ко мне.
Егор открывает багажник и принимается доставать оттуда ящики с продуктами, выставляя их на газон рядом с живой изгородью, которая защищает наш участок от посторонних глаз вместо забора. В нашем коттеджном сообществе заборы запрещены уставом, так что здесь все участки максимально слиты с природой. Я люблю нашу дачу даже зимой.
— Ты одна? — Андрей бросает взгляд в салон через стекла своих авиаторов, обходя машину.
— Нет, со мной национальное достояние Великобритании, — сообщаю я.
— А... — Трет пальцем кончик носа. — А твоя подруга?
— У нее дела. А что? — спрашиваю рассеянно.
Я и сама Крис неделю не видела. После нашего совместного вечера я проснулась почти в полдень, к тому времени Кристина уже уехала, даже не разбудив меня. Мне было кошмарно плохо. Я почти не помню, как мы вернулись домой. Эту часть памяти у меня тоже стерло ластиком. Начисто.
— Привет, старина! — Присев на корточки, Андрей треплет Беню по голове. — Жарко тебе? Жарко, знаю…
— Я свожу его на озеро, — вздыхаю. — Так и быть.
— Добрая… — тянет брат, вставая.
— С тебя рыба на углях!
— Договорились! — Шлепает своей ладонью по моей.
Подхватив один из ящиков, Андрей идет в дом вслед за Егором, который тоже прихватил с собой ящик.
Примерно впервые в жизни я смотрю на Рязанцева другими
