ожидать Тебя в городе KJACHTA, на территории государства SIN. Они поклонятся за труды твои и отдадут десять prozentsот добытого Тобою в земле имущества в каких потребно Тебе деньгах. Но Мы уповаем на то, что Ты сам вернешь сии деньги в лоно Праведной Церкви и станешь сообразно уму и усердию своему исполнять долг истого миссионерского служения в той дикой стране. Для личной и поднадзорной траты своих денег во служение истинной вере нашей и согласно плану, благословенному Его Святейшеством по missions katolikos arbaits nach Siberia.{6}
V. Главное предприятие — установление веры истинной для вероотступников и заблуждающихся inSiberia— будет осмыслено нашими братьями и всей Церковью под сенью Богоматери нашей. Порядок того дела поступит к Тебе в письменном наличии с нашими братьями, готовыми отдать себя миссионерскому служению. Братья поступят в распоряжение твое в KJACHTA.
VI. Тебе, брат наш, предстоят труды, доселе малознаемые и в стране неизвестной. Но опыт нашего служения во славу честной и истинной веры показывает, чтобы Ты был сердцем тверд. Пусть не остановит Тебя во исполнении предприятия Твоего ни падеж людей, ни холод, ни жара, ни богопротивные местные обычаи. Уверен, что благословение Святого Отца, Его Святейшества Папы придаст Тебе силы многократные. Орден наш будет исполнять молитвенное служение во имя Твоего подвига во Славу католической Церкви.
Коммодор Ордена иезуитов, рыцарь Христовой Церкви, брат Лоренцо Риччи.
Подписано в год от Р.Х. 1762, в День Святого Августина, в присутствии всего собрания рыцарей Ордена».
***
Джузеппе Полоччио, в среде мало достопочтенных джентльменов Европы известный по кличке Колонелло — Полковник, отпустив за делом сопроводителя своего Гербергова, назначенного ему Императрицей русской, Екатериной Второй, перечел тайную инструкцию генерала ордена иезуитов, допил последний глоток теплого вина и улегся на широкой лавке. Ему было о чем размышлять. То, что обрусевшего в четырех поколениях Гербергова русская Царица приставила к нему соглядатаем, он не сомневался. Но, судя по его, Александра Александровича Гербергова, порывам характера, сим качеством он тяготился. Европа в нем не выветрилась, и соплеменников он инстинктивно уважал. Это видно. И к ним стремился. Это понятно.
А то, что, судя по фамилии, Александр Александрович был из евреев, не из жидов, а именно — из евреев, даже вызывало уважение. Он, значит, мог явственно доказать свое происхождение на пять тысяч лет назад. «Hebrev» — было коренное определение смысла его фамилии. Силен, Александр Александрович, ох силен. Ведь в евреях — Hebrev, как знал Джузеппе Полоччио, а уж тем паче — знал авантажный Колонелло из тайных и древних манускриптов, то есть в племенах «перемежающихся, перемещающихся», еще тысячу лет назад считались почти все народы Европы. Поляки, чехи, галлы, германцы, венгры, норманны и кельты, русы и прочие, и прочие… Ох, и воистину Великим было тогда, в седую старину, переселение народов!
Непонятно лишь одно, точнее, неявно в Гербергове выявлена пока страсть к богатству. Большому, нечаянному и легкому. Если таковая страсть выявится, он пойдет с Джузеппе Полоччио до конца. То есть, пойдет до обретения земных, могильных богатств, потом пойдет до страны Син и далее, через океан, кружным путем — в Европу. А это значит, что в России он оставит свою семью и вполне доходное дело. Но, как Джузеппе Полоччио слышал, семью Гербергова в этой темной державе обязательно казнят, за предательство хозяином интересов Государыни.
Казнь семьи он вынесет ли? Как сие достойно образованного европейца? Пожалуй, что да, вынесет, ибо в России и не таких низостей пришлось ему пережить. А вот вынесет ли Гербергов потерю своего имущества? Ибо в затеянной иезуитами экспедиции «ученый посланник» Джузеппе Полоччио должен был надеяться на удачу, а вот сидящий внутри его Колонелло привык всегда ждать подвоха. И оттого — надеялся только на себя. Ибо вертлявая жизнь авантюриста приучила его обязательно надеяться на плохое, ибо хорошее и так придет в хорошем обличье.
«Ученый посланник» поворочался на лавке, ложе было жестковатым. Приподнялся на локте, умело налил из неудобной позы половину бокала холодного вина из серебряного кувшина. Снова лег.
Впрочем, зачем ему отмерять судьбу почти русского человека? Свою бы не потерять в неуютной стране и в незнаемом деле.
Как сие имело место быть два года назад в Венеции.
В «доме любви» герцога Джиоли, сына одного из членов Совета Двенадцати Венецианской республики, еженощно шла крупная игра. Дамы и кавалеры общества играли в кости, в карты и в моментальную генуэзскую лотерею.
Колонелло же играл только в кости и осторожно выигрывал. Но то был опасный выигрыш. Под конец второй половины ночи, когда играющие достигали высоты возбуждения, телесного и умственного, Колонелло незаметно менял кости. Чудные игральные кости достались ему от спившегося и болезного московского купца, навсегда застрявшего в Венеции волею кредиторов. Как объяснил ему купец, давая бесплатный совет после бутылки дешевой французской граппы, сии кости резал житель Сиберии, далекой страны, что лежит на Восток от Московии.
Резаны игральные кубики были умело, так, что их грани, как притертые, ложились одна к одной. Тайна же каждой кости была простой и остроумной. Здесь, в Европе, фальшивые кубики утяжеляли свинцом в нужном месте. Русские же кости, наоборот, имели внутри полость. А внутри полости — густой тюлений жир. И если требовалось выкинуть победную «собаку», двенадцать очков, то следовало подольше кости погреть в руках. В тайных полостях костяных кубиков, резанных из бивней чудесных сибирских зверей «мамонт», как пояснил Колонелло русский купец, мерз или плавился тюлений жир. Физику этого таинства Колонелло не постиг, но «собака» в нужный момент выпадала, и в карманы авантюриста падал золотой звон.
Да, видимо, частые и явные выигрыши Колонелло не понравились хозяину дома. Герцог Джиоли лично держал банк игрового заведения и до бешенства не терпел убытков. А Колонелло часто лишал его сотни-другой дукатов. Причем за один вечер!
Игральные кости Колонелло тайком осматривали тертые проходимцы со всего света, но тайного шулерства обнаружить не смогли. Тогда дело утвердили на волшбу и ворожбу. Что означало тихую смерть в Свинцовой тюрьме — Пьёмболи.
В один проклятый вечер герцог Джиоли поставил вокруг Колонелло шестерых своих молодцов. И поставил в тот момент, когда Колонелло поднял шум по поводу насвинцованных костей заведения и бросил на стол свои.
После короткой и злобной свары молодцы Джиоли достали шпаги. На сей раз вальяжно удалиться Колонелло не удалось. Ранив двоих людей герцога еще в помещении, Колонелло шпагой пробился на улицу. Но тут в дело вступил сам Джиоли, известный дуэлянт. На его
