Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Морс оказался очень холодным. И приятным на вкус. Собранная в этом году клюква созрела еще не вся, и чтобы приготовить напиток, надо было тщательно перебирать ягоды. Какие на морс и варенье, какие в лежку. Кто-то же этим занимается. Для Германа.
- Ну что, успокоился? - миролюбиво спросил Горанин. — Напился?
- Ты меня выгоняешь?
- Сашка, почему с тех Пор, как ты вышел из больницы, в каждом моем слове ищешь подвох?
- А ты не догадываешься?
- Догадываюсь, что я самый для тебя виноватый. Ну убей меня за это!
- Это не так-то просто. — Завьялов прищурившись, посмотрел на Германа. Медвежья шерсть на его широкой груди курчавилась, и сам он был такой же могучий, как лесной зверь. Попробуй убей такого!
- Ты чего прилетел-то? - зевнул Герман, словно не услышав последней фразы.
- Я знаю, что утром тебе звонила моя жена.
- И что с того? -насторожился Герман.
- Как муж я имею право знать, зачем? Что это был за разговор?
- Деловой разговор, - пожал плечами Герман.
- Какие могут быть дела у тебя с моей женой? - Он сделал упор на слове «моей».
- Ты хочешь сказать... Постой-ка... Хочешь сказать, что я и Маша... Что я могу с Машей... Да ну тебя! - И Герман расхохотался.
- Она что, не так хороша для тебя, как мэрова дочка? - неожиданно обиделся за жену Завьялов.
- Да не в том дело! Ну что ты задираешься? В городе хватает красивых женщин, и уж конечно мне незачем крутить роман с твоей женой. Не в обиду ей будет сказано, а просто... Да зачем я перед тобой оправдываюсь?—разозлился вдруг Герман.
- А затем, что ты передо мной виноват!
Герман вдруг побледнел. Да-да! Горанин испугался! Камень у него на душе лежал! Стопудовый! Чутье подсказало. Ах, это чутье!
- Ну хорошо, мы говорили о твоей работе. Маша просила чем-то тебя занять.
- Вот как?
- Слушай, Зява, ты извини, но... меня женщина ждет. Приходи завтра. И мы договорим.
- А рисунок она тебе не передавала?
- Нет. - Герман поспешно отвел глаза и вдруг спохватился: - Какой рисунок?
-Ладно, не прикидывайся! Тот, что я нарисовал этой ночью. Разбитая витрина.
- Сашка, чес-слово! Знал, что ты чего-то малюешь, но стены своей спальни этим украсить не спешу.
- Что, может помешать процессу? - усмехнулся Завьялов.
- Какому процессу? - рассеянно спросил Герман.
- Процессу любви. Значит, не брал рисунок?
- Нет.
- Ладно. Возвращайся к своей Веронике. Тебя ждет сто первая серия. Про любовь. Но учти, я тебя предупредил. Насчет Маши. .
- Ну, Зява, ты просто зверь! Знавал я ревнивых мужей, но такого...
- Вот когда женишься, я посмотрю, какой ты будешь.
- А я никогда не женюсь, - бахвалясь, сказал Горанин. И тут же осекся. В дверях кухни стояла блондинка. Она проходила так тихо, что они заметили ее только когда девушка громко ойкнула.
Она уже успела одеться и была теперь в алом свитерке, модных расклешенных джинсах и остроносых полусапожках на высокой шпильке. Фигурка у девушки была стройная, весьма привлекательная, а вот лицо, с которого от жарких любовных ласк успела сойти косметика, бледное, невыразительное. Щеки впалые, подбородок скошен, а носик вздернут слишком уж высоко. Алый цвет свитера только подчеркивал бледность. Словно мертвец стоял на пороге.
- Значит, ты мне врешь! - зло сказала она. -Все время врешь!
- Ника, ты зачем спустилась? - растерянно спросил Герман.
- А меня все равно уже видели! Мне нужны сигареты!
- Я не люблю, когда девушки курят.
- А мне на это плевать!
- Вот твои сигареты. - Герман потянулся к пачке, лежащей на холодильнике. - Только не надо так кричать.
- Значит, ты всем рассказываешь, что я только твоя любовница, и что ты никогда на мне не женишься. Очень хорошо! - Вероника, глубоко затянулась.
- Ты знаешь, что это не так!
- А как?! Как?! Да я из-за тебя с родителями поссорилась, а ты... ты...
- Я, пожалуй, пойду, - поднялся из-за стола незваный гость. - Вы уж меня извините.
- Вот, я понимаю, мужчина! - высоким напряженным голосом сказала девушка. - Никому не даст в обиду свою жену! Даже тебе! А ведь я знаю, что она...
- Замолчи! - заорал вдруг Герман. - Хватит устраивать истерики! Зява, выйди! Это семейная сцена!
- Да никогда ты не будешь моей семьей! Ничьей не будешь! И не очень-то надо было!
- Завьялов поспешил уйти. Подсматривать в замочную скважину нехорошо, некрасиво. Вероника продолжала скандалить, а Герман пытался ее успокоить. Мол, образумься, соседи услышат.
- Ну и пусть! Пусть! Пусть все слышат! Я никого не боюсь! В отличие от тебя!
Александр кубарем скатился с крыльца'. Подумал: «Герману не позавидуешь. Как он умудрился связаться с такой истеричкой? Разве что дочь мэра!»
Так была здесь Маша или не была? Завьялов не нашел ничего лучшего, как спросить у нее в упор:
- Ты была у Германа?
Когда он вернулся, жена была уже дома, готовила обед, изо всех сил дедая вид, что ничего не произошло. Вопрос мужа обидел ее:
- Как ты мог такое подумать?
- Что подумать?
- Что я и Герман...
Она покраснела. А он разозлился:
- В том, что я это подумал, нет ничего удивительного! Всем известно, что он первый в городе кобель! И я видел, как ты на него смотришь!
- И что в этом такого? - тихо сказала Маша. - Он красивый.
Завьялов не выдержал, с надрывом закричал:
- Вы все с ума посходили! Все бабы в городе! От своих дурацких сериалов! Вы чокнутые! Беситесь со скуки, от серости жизни, от тоски! Вам хочется изменить свою жизнь, ох, как хочется! А как изменить? Как? Бежать некуда. Ваша единственная отрада - сплетни. Й единственный способ хоть что-то поменять - это одного мужа на другого. Или любовника. Потому что с работой горазда сложнее. Ее в городе нет, а вот мужиков, сколько угодно! И устраиваете в городе Санта-Барбару, не замечая, что это только жалкая пародия! Пародия на жизнь и на любовь!
- Саша, что ты такое говоришь?!
- То, что думаю! Я теперь много думаю!
- Ты болен, - сочувственно сказала Маша. -Тебе надо пить лекарства.
- Ты взяла рисунок?- резко спросил он.
- Какой рисунок?
- Тот, что я нарисовал сегодня ночью?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
