Глава 8
Никаких поправок я принимать не собираюсь!
© Варвара Любомирова
– Ты чего такая нервная сегодня? Из-за Бойки?
Смотрю на Лену, но не сразу понимаю суть вопроса. Снова в себя ушла.
– Нет, не из-за него.
Конечно же, я ни за что не признаюсь, что вообще о нем хоть когда-нибудь вспоминаю. И совсем меня не волнует предстоящая встреча. И про поцелуй я не думаю.
– Маме деньги нужны. Вот я и думаю, где достать. Может, знаешь, куда можно устроиться подработать?
– Большая сумма? Если что, я могу примерно десятку занять.
– Нет, десять тысяч не спасает. Больше надо. Намного больше.
– Ну, а что ты заработаешь за неполный рабочий день? Даже если в ресторанчик какой устроиться официанткой, не думаю, что получится многим больше десятки за месяц.
– Значит, надо что-то другое.
– Что? Разве только девственность продать, – фыркает вдруг Лена.
– В каком смысле?
– Ну, есть вроде богатенькие ценители… Эй, да я пошутила! Ты же не думаешь…
– Конечно, нет, – выпаливаю почти оскорбленно. – Ладно, побегу. В семь Бойка должен приехать… Ну, в общем… Если что, я у вас.
– Помню.
Дома принимаю душ. Натягиваю джинсы и футболку. Демонстративно при маме бросаю в небольшую дорожную сумку майку, толстовку, пижаму, комплект белья, полотенце и футляр с зубной щеткой.
– Утром вернешься?
Вижу, что отпускать меня не хочет. Переживает. Но прямым текстом не говорит.
– Вечером, – бросаю и отворачиваюсь. – Мы днем еще хотим погулять по городу. Лене босоножки нужны, Катя комбез хочет. Может, и я себе что-то посмотрю.
Как же ловко я теперь вру! Самой противно.
– Ой, не знаю, доць… Не рано вот это все? – не выдерживает мама. – Я вчера, пока ты вернулась, вся извелась. Вдруг что…
– По-моему, со мной в этой жизни случилось уже все, что только можно, – прикрываюсь, как обычно, сарказмом. – Живого места не осталось. Дальше разве только рай и тишина.
– Окстись! – восклицает мама в сердцах. Сама крестится. Шумно переводит дыхание. – Ну вот, что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы меня удар хватил?
– Прости, – выговариваю искренне и вместе с тем как-то сухо. – У меня не было намерения тебя пугать.
Быстро прощаюсь и иду на остановку. Договорились, что Бойка будет забирать меня там. Сама не знаю, почему лгу маме насчет Кира. Наверное, потому что отношения между нами не такие, какими их представляет мама. Я больше не пытаюсь думать о нем, как о брате. Мне стыдно, и проще совсем о нем молчать, чем выдавать правду частями и еще больше запутываться в своей лжи.
– Знаешь… Я подумала… Давай сюда свои часы, – первое, что я выпаливаю, садясь в машину к Бойко.
Он прищуривается и выразительно раздувает ноздри на вдохе.
– Почему передумала?
– Если они будут пищать, ты не станешь меня трогать, да?
Только оказалась с ним рядом, воздух заискрил, и я вдруг сильно испугалась повторения вчерашнего вечера. Если он будет так наглеть, у меня нет никаких шансов его оттолкнуть.
– Не стану, – мрачно выговаривает и, сжимая челюсти, замолкает. Затем как-то резко тянется к бардачку. Я аж дергаюсь, решив поначалу, что ко мне. Вжимаюсь в спинку сиденья и застываю. Кир же достает часы, бросает их мне на колени и выпрямляется. – Надевай.
Едва защелкиваю браслет, машина срывается с места.
– Можешь, пожалуйста, потише ехать? Иначе эта ерунда будет пищать непрерывно.
– Ты всегда всем недовольна? – грубо выталкивает Бойко, но скорость сбавляет. – Или дело конкретно во мне?
– Конечно, в тебе! Ты еще сомневаешься?
– А ты специально бесишь меня?
– Бешу? Ну, извиняй, уговора, что я должна быть ласковой – не было!
– Сейчас ввернем! – рявкает он.
– Черта с два! Это мои правила, никаких поправок я принимать не собираюсь!
– А если в счет одного дня?
– Мало, – быстро врубаюсь в торг. – Давай десять!
– Ни хрена себе! Сиди и дуйся, блядь!
– Вот и буду!
Хочу еще кое-что сказать, но в этот момент срабатывает чертова пищалка, и мы с Бойко мигом замолкаем. Раздраженно встряхиваю рукой, но эта штуковина, естественно, и не думает затыкаться. Приходится прикрыть глаза и силой воли заставить себя замереть. Дышу глубоко и размеренно, пока не выравнивается пульс.
Вроде как успокаиваюсь. Но едва вижу ту самую многоэтажку, в которую Кир уже привозил меня в прошлом, начинаю снова нервничать. Сам Бойко все еще выглядит злым. Молча подхватывает мою сумку и широким шагом направляется к подъезду.
Незаметно подсовываю под циферблат часов найденный в машине чек и волочусь следом. Не хочется, чтобы этот дебильный прибор выдавал меня каждую минуту. Обломится знать, что рядом с ним мой пульс перманентно повышен.
Я бывала в квартире Бойко трижды. Сегодня здесь впервые чисто. Настолько, что полы сверкают. Кровать заправлена, и поменялись шторы. Раньше, помню, у окна шкаф стоял, а сейчас тот находится при входе, а его место занимает стол. На нем расположено несколько мониторов. Системник один, но есть так же ноутбук.
– Зачем тебе столько техники?
– Надо.
– Отличный ответ!
Бойка на мою язвительность не реагирует. Просто смотрит. Тем самым взглядом, из-за которого у меня барахлит весь организм. Я вдруг остро осознаю и то, что мы одни в его квартире, и то, что он будет держать меня здесь сутки, и то, что я не знаю, какие еще извращения могут прийти ему в голову.
– Голодная? Я закажу что-нибудь? – наконец, выдыхает он.
Я не ужинала и действительно немного голодная, но сказать об этом Кириллу отчего-то не хватает смелости. Поэтому я просто пожимаю плечами.
– Пицца, роллы, что-то конкретное?
Снова пожимаю плечами. Стесняюсь. И Бойко это, кажется, понимает.
– Пицца? – спрашивает еще раз.
Мотаю головой.
– Роллы?
Киваю.
– Пить что-то будешь?
– Мне нельзя алкоголь, – напоминаю резковато.
