в эту капсулу на час, чтобы всё забыть… Но, с другой стороны, сейчас это полностью его устраивало, ведь сейчас он – настоящий правитель целого мира. Именно таковым он считал себя.
Ведь кем он был до этого? Кем угодно, но точно не тем, кем сейчас. Он бы точно не позволил всем забыть о тех правилах, которые ему так нравилось формировать. И совершенствовать со временем. Он заставил всех думать, что правит целый совет, Совет старейшин, которые своей мудростью оберегают общество. И ведь каково было ему, когда он организовывал это… Собирал самых старших среди всех, раскрывал им «тайны» станции и убеждал в необходимости сберегать их.
Он рассказал им, что место, на котором они находятся есть временная станция на Луне, спутнике Земли, которая отдана ему в распоряжение на тот момент, пока их не заберут. Забрать их должны при соблюдении ряда условий, известных только ему. И только он знает, как подать сигнал, после которого земляне проверят необходимые условия, и в случае их принятия, заберут людей обратно на Землю.
Как ему приходилось вечно ходить вокруг да около, выдумывая практически на ходу те самые условия, постоянно аргументируя тем, что без него в любом случае спасения не будет. Ведь первое условие – это сохранение его жизни и здоровья при полном и безоговорочном ему подчинении. С этим правда было сложно спорить, ведь он был тем, кто раскрыл первую для них тайну – где они находятся. Ту тайну, что была сокрыта для всех остальных, и которую старейшины могли хранить внутри себя. Тем более, что для всех именно старейшины были видимой властью – в этом Чарли Хэддок не прогадал. Он посчитал, что сможет сохранить свою теневую власть только в том случае, если видимая будет принадлежать группе лиц, которая станет твёрдо оставить свою правоту коллективно. Где каждый старейшина будет уповать на что-то особенное со своей стороны, придумывать свои сакральные эзотерические знания, которым он не может поделиться с другими.
Ничто так не скрывает настоящую правду, как наличие рядом нераскрытой лжи. Эт правило Чарли для себя установил железно. Надо всегда формировать сначала враньё, потом закрывать всем на него глаза, утверждая, что знать его всем нельзя по неким жизненно важным причинам. Все захотят узнать в итоге, что же за этим скрывается. Захотят это узнать у тех, кто сам и не знает, но не в состоянии признаться в этом. А это значит, что ложь будет жить вечно, подпитывая сама себя.
Отдельных мыслей стоило ему придумать Тоску. Тюрьму, в которую бы можно было прятать тех, кто не хочет действовать по его правилам. Официально туда попадали за фелонии, то есть тяжкие уголовные преступления, которым теперь считалось и невыдача найденного нового носителя информации. У него был один старейшина, Пейтон Кросс, который на совете вызвался объяснить всем рядовым членам станции, почему так важно изначально обрабатывать информацию именно старейшинам. Чарли выслушал сначала его лично, и ему показались донельзя убедительными его аргументы. Сам бы он так придумать не смог. Затем Пейтон выступил перед другими старейшинами, опровергая их доводы своими, и оказался победителем. И затем, когда он озвучил это решение всей станции, то буквально наступил его звёздный час – он формулировал уже множество раз до этого высказанные им мысли с таким мастерством и убедительностью, что даже Чарли в какой-то момент заслушался, и пару раз кивнул головой. Пейтон оказался настоящей находкой для манипулирования массовым сознанием. Хотя, надо признать, что и остальные вовсе не собирались сильно от него отставать.
Даже удивляло, насколько хорошо старейшины вжились в свои роли всезнающих и управляющих чином, что даже перестали и думать о том, чтобы на самом деле в чём-то разбираться. Ведь они, не считая первых нескольких месяцев своего становления Советом, ни разу не напоминали Чарли Хэддоку о том, что он обещал со временем поведать им об условиях, при которых их могут забрать обратно на Землю.
Что касается самой тюрьмы, то как отдельное сооружение, она появилась вовсе не сразу. Поначалу это был дальний грузовой отсек, следующий за техническими помещениями, где проходил фильтрацию кислород, добытый путём ряда манипуляций прямо на Луне. И, разумеется, случилось так, что некто сбежал оттуда. Причём на поверхность. А там сломал несколько солнечным панелей, повредил ряд кабелей после чего был пойман службой безопасности, которая спустя полчаса разбирательств выбросила беглеца снова на поверхность, но уже без скафандра.
Об этом спустя день сильно пожалели, когда обнаружили, что труп так и валяется возле входа. Все ожидали, что он испарится или что-то вроде того. Но в итоге пришлось его закапывать. И чтобы не повторять подобное, соорудили отдельно стоящий блок в пятнадцати километрах от Аполло-24, названный Тоска по причине того, что в представлении всех жителей станции в этой тюрьме можно было только тосковать по былым временам, которые могут никогда не вернуться. В этом даже было что-то странное, ведь все жители, произнося в слух это название, и без того понимали, что «былые времена» могут быть и те, что не возвраты для всех них. Те времена, которые, как им говорили, планеты, где есть моря, океаны, луга и горы, которых теперь им всем не видать.
Иногда по таким причинам Чарли даже казалось, что есть люди, которые знают его секрет, а не просто догадываются. Единственное, что ему при этом помогало, так это собственное самолюбие, которые говорило только об одном – только у него был тот мозг, который догадался в первый же день исследовать капитанский отсек, а не что-то другое. Был бы кто-то ещё вроде него, и он бы это заметил ещё тогда – просто по желающему находиться там вместе с ним. Но таковых тогда не нашлось.
Со временем ему пришла идея возглавить секцию Просвещения, чтобы самому лично принимать участие в разработке программ для обучения, быть в курсе того, что именно в них есть, а чего нет. И, кроме того, ставить задачи по новым разработкам. Ведь теперь эта реальность принадлежала ему, и теперь хотелось в ней не просто существовать, а жить полной жизнью, а значит обустраивать её и создавать что-то новое.
И вполне можно было даже полноценно осваивать эту землю. Строить на ней. Делать его государство больше. Делать его могущественнее. Ведь ничего не мешало ему быть тем, кем он уже являлся – хотелось быть больше.
И теперь он был горд и очень доволен тем, что наконец исследования реголита дали возможности использования гелия-3, в том числе для ядерного
