на что я мог надеяться, что еще не поздно все исправить.
Поворот резко ушел влево и, с легким заносом, седан вынесло на широкую прямую. Вдалеке уже виднелись высоченные золотые ворота царского лицея, с которых начался мой путь в столице.
Зная, что Анна Зверева в этот момент тоже где-то находится за рулем, я задумчиво покосился на зеркало заднего вида и убедился, что самовольностью моя личная телохранительница больше не страдает.
Центральный въезд на территорию царского лицея был перекрыт блокпостом из двух бронетранспортёров и тремя десятками вооруженных людей, по центру которых легко угадывался статный силуэт моего отца.
Князь Соколов стоял с заложенными за спину руками прямо посреди дороги и даже не думал отходить. Военные за его спиной ощетинились щитами и вскинули магострелы. Краем глаза я заметил, как у Алекса дрогнула ладонь, но сбавлять скорость он не стал.
— Тормози, — велел я и, неохотно кивнув на приказ, парнишка остановил машину буквально в одном метре от стоящего с грозной аурой князя Соколова.
Бойцы за его спиной дернулись, но атаковать без приказа не осмелились.
Выждав пару секунд, я вышел из машины и мой взгляд встретился с пылающими кровожадной яростью глазами отца.
— Тебе туда нельзя, сын, — с ходу холодно заявил князь Соколов и вокруг его тела вспыхнул ветровой защитный покров, а мой затылок зачесался от пристального внимания «Невидимого сокола».
Глава 7
— Почему это нельзя? Я думал «Дамокл» существует чтобы защищать государя, — недоуменно произнес я.
В машине за спиной раздраженно задергались из-за заминки, но одного жеста рукой хватило чтобы Алекс успокоился. Этот блокпост не выглядит непроходимым, но он без сомнения является ключевым.
Именно от него зависит придется дальше прорываться силой или ехать по выстеленной дорожке сквозь открывающиеся двери.
— Мы и защищаем, — невозмутимо отозвался князь Сергей Соколов.
— «Мы», то есть «Дамокл»? — вскинул я бровь, — разве я уже не член этого отряда?
— Бунт уже подавлен, Артем, тебе внутри нечего делать, — жестко отрезал отец, даже не думая сдвинуться с места.
В ответ я лишь внутренне усмехнулся и часть меня уже намеревалась разыграть карту Тобольска.
Весть о том, что «великий планировщик» князь Сергей Леонтьевич Соколов допустил просчет в защите собственной семьи пошатнет эмоциональное состояние отца, но в последний момент я передумал.
Его «кровожадный режим» выглядел слишком странно. Вопреки всякой логике он только усилился в моем присутствии, а боевая вариация «Невидимого сокола» смотрела на меня как на потенциального врага.
Техника, созданная отцом с главнейшей целью защитить семью отчего-то не дрогнула угрожать родному сыну.
Да и просчет князя Сергея Соколова в Тобольске — это не совпадение.
Слишком не похоже это было на отца, который восемь лет держал под своим контролем жизни миллионов Омских подданых, безопасность южной границы империи, передвижения трех криминальных синдикатов и активность в Китае.
Одновременно с этим Сергей Соколов наблюдал за столицей и исполнял обязанности главы Расправной палаты.
И все это было расписано у отца по минутам и на месяцы вперед, а все построенные прогнозы и планы неизменно сбывались, словно он мог видеть будущее.
После всего этого просто так взять и позволить врагу атаковать семью⁈ Самое ценное что только было у князя Сергея Соколова⁈
Бред.
Отец мог это допустить только если его нарочно «ослепили».
— Бунт подавлен говоришь, — подозрительно сощурился я, — что ж, Аничков бы с тобой поспорил.
По вопросительному выражению лица князя Сергея Соколова я понял, что он понятия не имеет, о чем я говорю, что только подтверждало мою теорию. Отец видел только то, что ему позволяли видеть.
А это скверно.
— Антон Андреевич Аничков, мой одногруппник и сын нового главы Императорского департамента внутренних дел, — охотно пояснил я.
— И что с твоим одногруппником? — чуть напрягся Сергей Соколов, который стоял с патриархом рода Аничковых плечом к плечу еще несколько часов назад.
— С Антоном как раз ничего, — со вздохом ответил я, — только вот все его родные мертвы. А семьи остальных видных «не Рюриковичей» продолжают умирать от рук заговорщиков прямо сейчас.
Лицо отца едва заметно дрогнуло, но он постарался не подавать виду. Разумеется, о нападениях он тоже не знал, иначе бы не стоял тут как истукан у ворот, пока все что он так старательно хотел защитить уничтожают прямо сейчас.
— Безопасность государя важнее, — упрямо взмахнул рукой отец, не желая признавать, что утратил контроль над ситуацией, — а с Долгоруковым и остальными мы разберемся позже, будь уверен.
— Но раз ты здесь, отец, кто обеспечивает эту твою безопасность государя? — с вызовом спросил я и чуть наклонил голову, — его сиятельство князь Илья Невский, верно?
— Он генерал-майор царской армии, ответственный за весь северно-европейский фронт! — почуяв издевку в моем голосе сорвался на возмущенный крик князь Сергей Соколов.
— И куратор «Расправной палаты», — вслух озвучил я свою догадку.
— Неофициально, — неохотно признал отец, и я едва смог сдержать резко накативший порыв гнева.
— Как ты это допустил⁈ Он же Рюрикович!!! — все же повысил голос я.
— Он не такой как остальные!!! — поспешил оправдаться князь Сергей Соколов, — Только благодаря поддержке Ильи Невского государь Михаил Елецкий смог удержаться на троне достаточно, чтобы встать на ноги и обрести поддержку!!! Ты даже не представляешь, что творилось в столице двенадцать лет назад!!!
Отвечать я не стал, а использовал короткую паузу чтобы закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Второй раз за час человеческие эмоции брали надо мной верх и осознание этого злило только больше.
Замкнутый круг.
— К тому же Илья Невский одиночка и недолюбливает Рюриковичей! — верно интерпретировав мое разозленное выражение лица добавил отец.
И вырвавшийся нервный смешок не удалось сдержать даже мне.
— Это ты верно подметил, — покачал я головой и злость на отца отступила.
Как бы я не начал уважать Сергея Леонтьевича Соколова за эти пять лет жизни под одной крышей, факт оставался фактом. Мой здешний отец просто человек. Пусть умный и помешан на справедливости, местном аналоге «равновесия», пусть внутри него сидит дикий зверь, а взгляды на жизнь удивительном образом схожи с моими, но он простой человек.
А ни один человек не способен всерьез противостоять Эфириалу Подчинения.
Да, эта дикая тварь не обладала тем же могуществом, что в мирах Веера, а потому его сила была ограничена. Но вот последовательно обрабатывать жертву, тонко направлять и в итоге поместить в голову жертвы нужные Эфириалу Подчинения мысли, заставив думать жертву что она приняла решение самостоятельно — это легко.
С этим существо созданное подчинять справилось бы даже без магических сил. В этом вся его суть.
Довольно наивно с моей стороны было думать, что Эфириал Подчинения, который ставил своей целью уничтожение всех Рюриковичей, не воспользуется силой «Расправной палаты», что была буквально создана для выполнения этой работы.
— Скольких Рюриковичей вы убили? — тихо задал я вопрос и покосился на железные ворота лицея впереди.
— Столько сколько потребовалось, сын, — жестко ответил Сергей Соколов.
Десятки лет князя Соколова готовили к этой работе. Готовили без раздумий отрубать головы мятежным Рюриковичам и бог знает сколько он их уже отрубил за свою славную карьеру. Я ведь не спрашивал.
— Стародубский? — мелькнула тревожная мысль в голове.
— Предал его величество, — убежденно заявил князь Сергей Соколов, — Феликс остался его судить.
— Что же ты натворил, отец… — уже не в силах злиться покачал я головой.
Руки бессильно опустились, а телом я устало оперся на оплавленный капот. Немалых усилий мне требовалось удерживать Алекса внутри машины. Мои ветровые потоки искажали пространство, оставляя наш разговор с отцом приватным, но парнишка умел читать по губам.
Его тяжелый и разъяренный взгляд я чувствовал затылком даже сильнее чем взор «Невидимого сокола».
— Родной ранг Феликса всего лишь шестой, — меланхолично ответил отец на мое обвинение, — а единственный его действующий приказ как гвардейца это защитить Императора. Если ваш Демьян Афанасьевич Стародубский ничего не замышлял против императора, то Феликс не получит усиления и директору ничего не угрожает. Это называется суд поединком.
— Смотря кого гвардейская сила Феликса призна е т Императором, — скептически произнес я.
— Император только один! — гневно вскинулся отец.
— Сейчас да, — неопределенно
