Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
княгини Екатерины Павловны или, – поручик особо выделил слово «или», пропущенное в прошлый раз, – при Бородине. Вижу в вас как будто знакомые черты.
– Нет, – ответил собеседник, – мы раньше не виделись.
– Отчего же вы так уверены? – спросил Ржевский. – Неужели ни на одном из вечеров Екатерины Павловны вас не было? И при Бородине не сражались? – последний вопрос прозвучал с лёгким пренебрежением.
Собеседник вскинулся:
– При Бородине я сражался, но вас не помню.
– А я как будто припоминаю фамилию Бенский, – сощурился Ржевский. – Уж не вы ли это?
Софья наконец решила исправить неудобное положение, раз муж молчит. Она непринуждённо представила «друга семьи» так, будто ничего не происходит и «друг» – поручику вовсе не соперник:
– Александр Аполлонович, это Сергей Сергеевич Бенский, ротмистр в отставке. Сергей Сергеевич, познакомьтесь: это Александр Аполлонович Ржевский, поручик в отставке.
«Ага, – подумал Ржевский. – Тот самый». И снова принялся искать, что бы такое скинуть сопернику на колени.
– Так вы – Ржевский! – воскликнул друг семьи Тутышкиных.
На лице его отразилось уважение и восхищение, но Ржевскому отчего-то показалось, что чувства эти фальшивы.
– Александр Аполлонович, – продолжал Бенский, – не имел чести быть знакомым, но много наслышан о вас.
– В самом деле?
– Да. И о ваших подвигах.
– Я рад, – снисходительно улыбнулся Ржевский.
– И тех подвигах, что были после войны, – добавил Бенский, вдруг улыбнувшись чуть насмешливо.
– Это которых?
– Главным образом тех, что были совершены в нашей губернии.
– Тогда вы что-то путаете, любезный. – Ржевский нахмурился, всё больше подозревая в собеседнике фальшь. – В последние два года я тихо жил в деревне и не совершил ничего героического.
– Не скромничайте, поручик. – В улыбке Бенского вновь проскользнула насмешка. – Не зря же вас прозвали Рыжим Дьяволом.
Ржевский понял, что его хотят скомпрометировать перед дамой, рассказав ей о событиях во Ржеве. А если дама уже осведомлена через молву, то даже напоминание о слухах могло стать неприятным.
Полностью отрицать все слухи, пожалуй, не следовало – неправдоподобно. А вот если частично признать вину, но не давать собеседнику сгущать краски…
– Кто это прозвал? – нарочито удивился поручик.
– Ржевские купцы-старообрядцы.
– Ах, вот вы о чём! – Ржевский расплылся в улыбке. – Так это пустяки и недоразумение. Просто я оказал услугу одной купчихе.
– Купчихе Балакиревой.
– Не помню её фамилию, – небрежно произнёс Ржевский и повернулся к Софье. – Происшествие – сущий пустяк. Иду я как-то по улице Ржева, городским воздухом дышу. Весна, грязь. Вдруг слышу крик. Стоит посреди улицы баба.
– Красивая? – спросил Бенский.
– Да. – Ржевский прикусил язык. – То есть нет. То есть не помню. Что издалека разглядишь? Сарафан, душегрейку, платок? Я сразу разглядел только то, что она на одной ноге стоит. А другой ногой в воздухе помахивает, будто балерина. То вбок ногу отведёт, то назад. Давненько я такого балета не видел.
Кажется, Софье не понравилось это сравнение, и поручик поспешил продолжить:
– В общем, шла по грязи и увязла. Дёрнулась, а сапожок с ноги соскочил, да так в грязи стоять и остался. Баба крутится, босой ногой машет, руками машет. Просто театр! Уже и зрители начали собираться. Я, конечно, поспешил на сцену. Одной рукой взялся за ножку, другой рукой выдернул из грязи сапожок, ну и помог обуться. А баба мне говорит: «Барин, ты ангел! Хоть и рыжий».
– Неужели купчиха Балакирева шла по улице одна? – осведомился Бенский. – Не было с ней работницы, дочери или ещё кого, кто бы помог?
– Да была там какая-то, – всё так же небрежно ответил Ржевский. – Но у неё в одной руке – корзинка, в другой – тоже корзинка. С базара, видно, шли. Девица эта кричит: «Ой, я помогу!» Баба ей: «Куда ты, дура! Покупки в грязь не ставь». А тут я. В общем, помог. И пошёл своей дорогой. Так что не дьяволом меня прозвали, а ангелом.
Софья, кажется, осталась довольной услышанным. Возможно, она раньше слышала другое, но рассказ Ржевского явно понравился ей больше, чем слухи. Она мило заулыбалась, но тут опять вмешался Бенский:
– А мне говорили, будто купчиха Балакирева вас после этого на чай пригласила.
– Да как же она могла? У старообрядцев всё строго.
– Да вот так и могла, – Бенский понимающе улыбнулся. – Поддалась дьявольским чарам. Пригласила на чай. А мужа как раз дома не было…
– Вздор болтают! – уверенно ответил Ржевский.
– А ещё мне говорили, что после этого сам купец Балакирев имел с вами разговор в трактире. И весь трактир слышал. Купец кричал, что жена его теперь кается и в день по триста поклонов перед иконами кладёт. Неужели, не было повода?
– Вздор! – всё так же уверенно произнёс поручик. – Разве ж я в ответе за то, что этот купец по дурости придумал! «Ты, – говорит, – моей жене ещё на улице мигал с блудным хотением». А я никому не мигал. И чай я с ней не пил. И перин её пуховых даже не видел.
– Тогда откуда знаете, что перины именно пуховые? – хитро сощурился Бенский, а Софья посмотрела на поручика укоризненно, да и Тутышкин – тоже.
– Так про них этот дурак купец упоминал, – Ржевский старался казаться всё таким же уверенным. – Говорил, что на них рыжий волос остался.
Бенский сощурился ещё сильнее:
– Купец Балакирев сказал: «От тебя, Рыжего Дьявола, остался».
– Кажется, так и сказал, – неохотно согласился Ржевский, – но всё вздор и недоразумение. Если бы я так волосами разбрасывался, то давно бы лысым ходил. Если молву во Ржеве послушать, так я на каждой купеческой перине по волосу оставил.
– А ещё говорят – вам ржевские купцы предлагали двести рублей серебром в обмен на ваше честное слово дворянина, что вы никогда больше во Ржеве не появитесь.
– Вздор! – в который раз сказал поручик, но Софья, кажется, уже не верила.
Хитрецу Бенскому всё же удалось сгустить краски, и Ржевский, раз уж терять было нечего, решил признать правду, хоть и частично:
– Предлагали две тысячи. Но я отказался. Мои чувства к женскому полу не покупаются и не продаются.
* * *
Ржевский старался не подавать
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
