тормозит чей-то минивэн… Но все эти воспоминания были начисто лишены всякой конкретики, как будто Кейр пытался вспомнить какой-то кошмарный сон. Это же всё было днём, днём, чёрт побери! А сейчас он сидит на скамейке в Центральном парке под старым фонарём на берегу водохранилища, и небо над ним густо усыпано звёздами.
Вокруг было сумрачно и тихо. Водная гладь казалась совсем чёрной и неподвижной; только изредка лёгкий ветерок пускал по ней слабую рябь и пригоршнями сыпал в воду опавшие листья. Над землёй ползли струйки сероватого тумана; в прозрачном ночном воздухе веяло покоем и осенью.
Кейр, не удержавшись, снова пощупал своё лицо, потом посмотрел на руки. Нет, всё в порядке. Всё в совершеннейшем порядке.
Он вдруг вспомнил, что за пазухой у него всё ещё лежит бутылочка пива, захваченная из той злополучной квартиры. Ну вот и ладненько. Вокруг ни души, вряд ли кто докопается – хочется надеяться, что лимит на общение с полицией у него на сегодня исчерпан. В конце концов, если уж в такой ситуации отказываться от выпивки, то на кой её вообще люди делают…
В дурку отчаянно не хотелось. Чёрт, он ведь и колёса никогда не пробовал, и даже травку не курил без повода! Откуда взялась вся эта чертовщина? Что у неё там, галлюциногены какие-то были распылены в воздухе, в этой квартире? В качестве защиты от взлома, например. А что, вариант ничем себе не хуже других…
Не успел Кейр додумать эту мысль, как ему показалось, что яркий серпик месяца в небе на миг заслонила огромная чёрная тень. Пару секунд спустя что-то, судя по грохоту, огромное обрушилось с высоты прямо на мусорные баки неподалёку от Кейра и стало там топтаться, шумно дыша и причмокивая. Потом всё затихло, а минуту спустя Кейр увидел, что к нему приближается массивная, на несколько голов выше его ростом, фигура, принадлежащая… во всяком случае, явно не человеку. В оранжевом свете фонаря можно было отчётливо разглядеть огромную вытянутую морду, покрытую то ли коростой, то ли чешуёй, широкие перепончатые уши и гигантские клыки. И это было не животное! По крайней мере, оно передвигалось на двух ногах, если эти тумбы, оставляющие глубокие вдавленные следы на земле, можно было, конечно, назвать ногами. Скорее, всё-таки «конечностями».
В любой другой момент Кейр бы, наверное, испугался этого существа до мокрых штанов. Но вот сейчас он был уже настолько уверен, что у него случился очередной глюк, что… нет, ну в самом деле, нельзя же при виде каждого встречного чудовища пугаться до истерики?!
«Может быть, это у меня сотрясение», – подумал Кейр. Он ведь вроде бы ударился сегодня головой, когда падал. Бывают от сотрясений глюки или нет? Алкоголь, наверное, в таких случаях точно запрещён…
Кейр обречённо сделал ещё один глоток.
С хрустом сминая ветки, монстр подошёл ближе и стал смотреть на него сверху вниз пылающими, как фонари, жёлтыми глазами без зрачков, явно рассчитывая на какой-то эффект.
– Слушай, может, сгинешь, ага? Пожалуйста, – уныло попросил его Кейр. – Ну реально, без тебя тошно.
Кейр зажмурился, с силой потёр глаза руками и потом снова их открыл. Глюк не сгинул. Он остался стоять на месте, громко всхрапывая и внимательно обнюхивая зажатую в правой лапе почерневшую банановую кожуру. Потом отправил кожуру в пасть, тут же проглотил её и смачно рыгнул.
– Кто-то ведь, даже когда напивается, видит розовых слонов, так? Ну а мне-то за что на трезвую… ну… почти трезвую голову сегодня весь этот треш? А? – обречённо спросил Кейр в пространство. – Может быть, ты, это… сделаешься хоть, там… э-э-э, не знаю, длинноногой цыпочкой с большой попой? Нет? Не хочешь? – без особой надежды добавил он.
– Хр-р. Я думал, это будет сложнее, – монстр вдруг разразился жутким скрипучим кашлем и выплюнул на траву мятую пластиковую упаковку из-под такое.
«Час от часу не легче, – грустно подумал Кейр, – оно ещё и говорящее».
С другой стороны, надо всегда оставаться оптимистом. Теперь у него есть собеседник.
– Что… будет сложнее? – он приподнял полупустую бутылку. – Твоё здоровье, кстати… ну и всё там такое прочее.
– Заговорить с тобой… хр-р… будет сложнее. Обычно людишки меня боятся. И правильно делают. Хе-хе, – он оскалил пасть, в которой меж четырёх рядов острых акульих зубов трепетал большой чёрный язык.
– А чего мне тебя бояться, – Кейр легкомысленно отмахнулся бутылкой. – Ты ж не коп…
– Я не коп, я Вельз. Так меня называют, – объяснил монстр. Хрипящий голос его плыл и иногда как-то неестественно замедлялся, растягивая слова. – Меня… хр-р… прислали тебя забрать.
– К-куда забрать? – Кейр икнул. Предположения все до единого были совершенно… не воодушевляющие.
– Ты не бойся, – успокоительно сказал монстр, поднимая с земли толстый сук и начиная ковырять им в зубах. – Ты ведь уже принимал сегодня зверя… хр-р… верно?
– Я уже сам не понимаю, что я сегодня… мать его… принимал, ага? – устало ответил Кейр. – Ну вот что ты ко мне привязался, а? На кой чёрт я тебе сдался?
– Это так называется. Принять зверя. Выпустить зверя. Отпустить зверя, – терпеливо объяснил Вельз. – Или выйти из зверя. Ты надел браслеты. Потом сложил руки, вот так, – монстр скрестил на груди толстые лапы, больше похожие на слоновьи ноги, но с мощными чёрными когтями.
– Какие, мать его, браслеты? – Кейр покосился на свои руки. Потёр друг о друга озябшие ладони. На запястьях голубели синяки, но они там держались уже неделю после последнего визита в семьдесят третий полицейский участок в Бруклине, так что сверхъестественного в этом не было абсолютно ничего.
И вдруг он вспомнил.
Точно… ведь действительно были же браслеты! Два тоненьких золотистых браслетика, которые он никак не мог запихнуть в карман, так что пришлось нацепить их на себя… а потом уже началась вся эта ахинея. Кстати, а куда они подевались теперь, интересно? Или это тоже был глюк?
Кейр аккуратно отставил в сторону пустую бутылку.
И скрестил руки на груди.
И ничего, конечно же, не произошло.
– Теперь сожми кулаки и подумай о звере, – хрипло велел Вельз.
Подумать… о звере?
…мощные, покрытые шерстью лапы и широкие ступни с блестящими короткими когтями. Глядящая на него из отражения жуткая лобастая башка, похожая разом на волчью и на медвежью…
Кейра внезапно начало знобить. В запястьях отчаянно забилась кровь, как будто их туго-натуго перетянули леской. По всему телу прошла вибрирующая тонкая дрожь, и он вдруг понял, что ему делается тепло, очень тепло, как будто бы он сейчас лежит, раскинувшись голышом на деревянном помосте с видом на океан где-нибудь на
