в непривычно тихой гостиной. Глеб уехал в клуб искать себе компанию на тройничок, который сегодня так будоражил его мысли; Дарья отправилась к себе домой собрать какие-то вещи и привезти сюда; Агата же, пришедшая с занятий от своей ведьмы, рухнула лицом в диванную подушку и с тех пор сладко дремала. И как Харон ее еще не разбудил? Только я набросил плед ей на плечи, как на лестнице наконец раздались шаги.
Держась за перила, Уля спускалась в гостиную. Темные локоны изящно спадали по плечам, серые глаза подведены, отчего казались еще выразительнее. Вот только вместо вечернего платья для ресторана на моей хозяюшке были домашняя футболка и джинсы, в которых она провела весь день.
— Можно, я не пойду? — тихо спросила она, поймав мой взгляд. — Я не готова…
— Выглядишь готовой, — с улыбкой заметил я.
— Но не чувствую себя такой, — вздохнув, Уля спустилась к подножию лестницы и замерла напротив меня. — Там же столько людей будет, все будут смотреть, сравнивать…
— Ты же знаешь, что для меня ты вне всяких сравнений? — я заправил выбившийся локон ей за ухо.
— Дело не в этом, — она слабо улыбнулась. — Просто я не смогу расслабиться. Двух слов связать не смогу. Ты же не такого хочешь знакомства… Можно, я останусь?
Серые глаза просяще замерли на мне. Оба понимали, что скажи я «нет» — и она бы вернулась в комнату, надела платье и отправилась в ресторан давить из себя вежливость и радушие. Такого ли вечера мне хотелось?
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда я привезу ее сюда.
— Сегодня?.. — растерялась Уля. — Но у меня ничего не готово. Ни ужина, ничего…
— В другой день. Когда будешь готова.
Гостиная снова утонула в тишина — только мерное сопение ведьмочки доносилось с дивана.
— Прости, — виновато произнесла моя прелестница, — что испортила тебе планы.
— Ничего, ночью отработаешь, — я притянул ее к себе.
В ее глазах заплясали бесенята. Всем телом прижавшись ко мне, она жарко прильнула к моим губам, как бы показывая, насколько готова к любой отработке.
После некоторое время мы молча стояли в тихой гостиной и обнимались.
— Пусть ее душа хранится здесь, — Уля вдруг мягко приложила ладонь к моей груди, — но и мое сердце тоже давно уже здесь. Ты же знаешь? — и заглянула мне в глаза.
А то я не знал. Даже слышал, как трепетно оно стучит сейчас.
— Твое место не займет никто, — шепнул я, прижимая ее к себе еще крепче. — Оно только для тебя…
Серые глаза пару мгновений неотрывно смотрели в мои, а потом длинные пушистые ресницы томно затрепетали, веки медленно сомкнулись, а сочные розовые губки приоткрылись, и моя красавица снова прильнула ко мне — жадно, словно пытаясь нацеловаться на всю оставшуюся жизнь. Хотя разве это можно сделать за один вечер?
Когда после я вышел во двор, Харон жирной тенью ошивался у ворот, будто надеясь, что кто-нибудь заявится в гости, и удастся поглумиться.
— К девчонкам не приставай, — сказал я.
Темная пятерня небрежно отмахнулась — «мол, надо оно мне». Однако едва я сел в машину, как поганец хищно влетел в гостиную, и оттуда донесся визг разбуженной Агаты. Вот такой вот у моего дома защитник.
Нику я забрал у ее дома на Невском, увидев изящную фигурку еще издалека, только подъезжая к парадной — такую красоту невозможно было пропустить. Светлые локоны уложены в затейливую прическу, гибкое тело обтягивало ярко-красное платье — узкое сверху, приятно подчеркивая великолепные формы, и расширяющееся книзу от середины бедра слоями, как бутон роз. А на груди сверкала брошь с моим гербом, которую ее хозяйка дополнила парой изящных серебряных сережек. Вообще, мы договаривались, что я подъеду и наберу ее, но она нетерпеливо выскочила из квартиры сама, ожидая меня. Аж сияя села в машину, явно собираясь этим вечером кого-то затмевать — вот только та, кого она собиралась затмевать, осталась дома. Ника задумчиво пробежалась взглядом по пустому салону, потом по мне и усмехнулась.
— Ее потеря… «Империал»? — тут же переключила тему она.
— Бывала там?
— Что ты, — моя балерина игриво прищурилась, — девушки вроде меня могут побывать там только с влиятельными любовниками. Поэтому я еду туда впервые…
О, кто-то сегодня желает пофлиртовать — ну и отлично, флирт прекрасно подходит под шампанское.
Вскоре мы подъехали к ресторану с огромными сияющими окнами, отчего сидящие внутри люди казались выставленными на витрину на зависть всем вокруг. Присутствовал тут сегодня, судя по массивным родовым перстням и обилию бриллиантов, исключительно бомонд — впрочем, как и всегда: гостей попроще сюда пускали редко. На входе швейцар в ливрее почтительно уточнил, заказан ли у нас столик. Я назвал свое имя, и двери, закрытые для остальных, для меня и моей очаровательной спутницы тут же приветливо распахнулись.
По просторному залу «Империала» носилась живая музыка — в другом конце играл мини-оркестр. Не успели мы сделать и шага, как подскочил официант и услужливо провел нас до уютного столика в глубине — с роскошной светло-голубой скатертью с золотой вышивкой, стульями, обитыми точно такой же тканью, букетом белоснежных роз в самом центре и бутылкой шампанского. Разлив его по бокалам, официант принял у нас заказ на остальной ужин и ушел. Дозвониться сюда, может, и тяжело, но остальной сервис пока на уровне.
Ника, севшая напротив, с любопытством оглядела противоположную стену зала, полностью отведенную под сад — из-за чего та казалась живой изгородью, около которой играли бродячие музыканты. Правда, эти бродяги были в смокингах.
— Одна моя приятельница, — подхватив бокал, сказала прима, — постоянно твердит, что готова умереть за возможность сходить сюда. Здесь, конечно, шикарно, но жизни это точно не стоит…
Хрустальная ножка крутанулась между изящных тонких пальцев.
— Хотя будем честны, — продолжила Ника, — большинство девушек за ужин здесь расплачиваются вовсе не жизнью…
Коралловые губы коснулись хрустального ободка, оставляя на нем яркий сочный след. И мне сразу вспомнилось, как в полумраке ее спальни они прижимались к моим губам. С тех пор у нас ничего не было — но мне нравились ее прозрачные намеки.
— Если уж так хочется расплатиться, то со мной можно просто приятным вечером, — с улыбкой заметил я.
— С тобой, — внезапно посерьезнела она, — я до конца жизни не расплачусь. А ты мне даже еще и счет не выставил, — ее голос снова зазвучал игриво. — Хотя что я могу предложить? Лишь красивое тело. У тебя и так уже одно есть…
— Красивых тел много не бывает.
— И много их было у тебя?..
Вот под такую милую беседу официант на белоснежном фарфоре с золотой канвой подал нам фирменное рыбное блюдо заведения, долил в наши бокалы еще и тактично удалился. А мы от обсуждения красивых тел, побывавших в моей постели
