Мои дяди решили таким образом обезопасить меня. Чтобы никто сторонний не читал мои Навыки.
— Спасибо. Я такого не ждал. Это же столько затрат! А если я подведу их? — засомневался я.
— Не говори ерунды. Ничего ты не подведёшь. Вспомни сюжет про своего одноклассника Борисенко. Ты же умнее его и тоже можешь пойти таким путём, — повысила голос на меня бабушка.
— Он Борисенков, "В" на конце, — поправил я. Не ожидал, что она помнит про этот сюжет.
— Да какая разница? — не поняла бабушка. Я не нашёл, что ей ответить и надел медальон на шею. От него шло покалывание. Он словно прилип к коже груди. Одел и забыл про него.
В мае бабушка снова оживилась. Она уже не летала как раньше, но стала ходить гораздо веселее. Я делал всё по дому и огороду, стараясь не давать ей никаких дел. Только не штопал вместо неё.
— Ничего, дождёмся наших, точно дождёмся. Но если нет, то ты помнишь где меня похоронить, — сказала мне бабушка.
— О чём ты говоришь? Ты сейчас в отличном состоянии. Хватит думать о плохом. Ты же не собираешься меня оставить одного? — не понял я.
— Просто я чувствую, что конец где-то рядом. Мне немного осталось.
— Сейчас середина мая. Осталось полтора месяца всего. Ты чего? Столько уже прожила. Можно же немного ещё дожить? Всего-то ничего осталось.
Бабушка улыбнулась мне.
— Ты сейчас так похож на своего деда в молодости. У тебя от твоего отца мало что есть. Брови наверное, а вот глаза точно наши, нашего Рода, — неожиданно сказала бабушка. Я пожал плечами. Я видел фотографии дядей, видел и себя в зеркало, каждый день. Бабушка была права — глаза у меня были мамины, как я их называл.
— Ничего, переживём эту жару и там проще будет. Надеюсь в июне дожди зарядят.
Тут бабушка была права. Вроде была середина мая, самое время дождям и грозам, а на улице пятый день было за +30 градусов. Я замучился бегать по огороду и следить за водой, поливая огород из системы шлангов. Где-то шланги забивались, где-то появлялись новые дырки от старости шланга — работы хватало.
— Вон как жарит, аж марево стоит, — сказала бабушка и указала за забор. А там действительно воздух дрожал. Я вопросительно изогнул бровь. Кажется где-то я это видел. Такое дрожание воздуха. И тут же вспомнил. В школе, на уроках, посвящённых монстрам. Рядом образовывался Прорыв.
— Это Прорыв, бабушка, — ужаснулся я.
— Так пошли посмотрим, — заявила та и рванула к калитке. Я замешкался и отстал. Не ожидал от неё такой прыти. До этого она едва волочилась, а тут побежала, как спринтер, используя клюку как третью ногу.
Мы выскочили за забор. Наша дача стояла на отшибе. За ней почти сразу был овраг, а за ним заброшенные рельсы, где ранньше ходили пригородные поезда. За рельсами был непролазный лес, куда я не разу не ходил. Марево было прямо над оврагом. Воздух дрожал и переливался разными красками. Прорыв был метров 20 в диаметре. Я оглянулся по сторонам. Было тихо. Никаких звуков вертолётов, машин и прочего. Это означало только одно: Прорыв был стихийным. Я вздохнул. Вот и всё. Бежать не имело смысла, да и наблюдение за Прорывом завораживало. Я пытался сдвинуть бабушку с места, вернуть её хотя бы на дачу, но она словно вросла в землю и я не мог её сдвинуть с места.
— Вот так я встречу свой конец, как нормальные люди, — обрадовалась бабушка и помахала клюкой Прорыву. Я хотел ей ответить, но тут услышал вертолёт, который быстро приближался.
— Спасены, — сказал я, пытаясь рассмотреть откуда прилетит вертолёт. Это оказался военный вертолёт. Ну а какой ещё может прилететь на Прорыв? Я даже успокоился и перестал тянуть бабушку в сторону дачи. Всё равно это было бесполезно. Внезапно от вертолёта отделились две ракеты и устремились к Прорыву. Я и пикнуть не успел. Рвануло и нас с бабушкой отбросило спинами на землю. Нас обдало грязью, так как на дне оврага всегда скапливалась вода. Я потерял бабушку и не мог понять где она. Взрыв немного оглушил меня и какое-то время я не соображал ничего.
— Андрей, — раздался голос рядом и я пополз на него. Это была бабушка. Она была вся в грязи и полулежала на земле. Голова её и часть спины опиралась на наш забор. Видимых повреждений не было, но было столько грязи, что я мог этого не заметить.
— Я тут, я тут, — заговорил я и взял её руку в свою. Хватка у неё оказалась сильной. Я прилёг рядом с ней, пытаясь понять, что с ней. Но вроде она была в порядке, если не считать того, что она только что отлетела от взрыва.
— Вот он мой конец. Я умру как Степан, в борьбе против тварей. И мне не нужны все эти ваши Навыки.
И бабушка начала подниматься. Я вцепился в неё и стал тянуть обратно. Кажется, я даже что-то говорил ей, пытаясь остановить. Но она поднялась, словно робот, а не человек. Я поднялся рядом с ней и вцепился в неё. Но впереди был дым и туман. Мы ничего не видели. Поэтому пока замерли, ожидая. И вот дым рассеялся и мы увидели Героев вокруг монстра. Вертолёт продолжал работать и отлетел, готовясь к очередному залпу ракет.
— Бабушка, он сейчас жахнет, — взмолился я.
— Русские не отступают, — коротко ответила та. Я поглядел на монстра. Это была тавь высотой метров 15 чёрно-болотного цвета. Он опирался шестью длинными худыми конечностями на землю, чем был похож на кузнечика. Вот только в районе головы у монстра была длинная шея как у жирафа, а на конце шеи голова, очень похожая на голову монстра из древнего фильма "Чужой". Монстр что-то верещал и было видно, что у него два ряда зубов, один за одним. Также монстр двигал хвостом из стороны в сторону, который я сразу и не заметил так как хвост был за монстром.
— Вот ты какая тварь божья, — воскликнула бабушка. Я тоже ужаснулся внешнему виду монстра и обратил внимание на Героев. Они все были в разных доспехах и одеяниях. Двое из Героев один в фиолетовом плаще за плечами, а другой в подобном зелёном парили над землёй.
— Легендарный Полёт, — прошептал я. Такое Умение могло выпасть и в Навыках и достаться от одежды, сшитой из монстров или выпавшей из монстров в качестве награды за уничтожение монстра. Но это всё, что я успел сказать. Мы с бабушкой почти одновременно
