выбраться из этой западни; зажигалка Анжелики… Я вертела в руках этот маленький серебряный прямоугольничек и даже не сразу заметила, как из глаз полились слезы. Все размылось, горло сжал спазм, а в висках гулко пульсировала кровь. Неприятный коктейль из эмоций бурлил и кипел внутри, нарастая словно лава перед извержением. Мышцы расслабились, и пальцы отпустили «напоминание о доме», с металлическим лязгом ударившееся об пол. Из-за этого звука сердце пронзила такая острая боль, что пришлось стиснуть зубы.
И я сорвалась. Прорвало, как плотину, не выдержавшую напора. Я выла, скулила и кричала, валяясь на холодных досках. Все нутро горело черным огнем, разъедая само себя. Рассудок рассыпался на части, отдельные мысли проносились в голове, как вспышки света от электрической лампочки. Надежда окончательно и бесповоротно покидала меня. Пустой никчемный сосуд, сломанная механическая кукла, упавший из гнезда птенец — так я ощущала себя. Полностью беспомощно.
Даже не знаю, сколько времени провела в таком состоянии, близком к обморочному, но привести меня в чувство смог громкий и пронзительный грохот. Когда он повторился во второй раз, я поняла, что надвигалась гроза. Практически сразу после этого начался сильный дождь. Казалось, что по стеклу бьют не капли, а целые градины. Неестественно покачиваясь, словно призрак, я подошла к окну, чтобы выяснить, нет ли где протечки, и сразу же раздался сильный раскат грома, уже совсем рядом с домом. Сердце вновь порывисто заколотилось, но скорее от волнения, а не страха. Спокойной ночи точно не будет.
Вскоре мое предположение оправдалось: послышался звук разбивающихся об пол капель воды. С подоконника начало течь, а потом и из потолка в углу тоже. Я схватила декоративную вазу, достала какую-то ткань из комода и принялась управляться со стихией, молясь, чтобы молния не попала в дом.
«Громоотводов нет, а гроза прямо над нами, шандарахнет — и мы сгорим. Кто-то так дважды умрет», — я вновь ушла в депрессивную себя, как вдруг что-то тяжелое ударилось в окно, заставив меня опрокинуть наполненную водой вазу.
В гости просилась та самая птица, которая чуть ранее пыталась покорить меня своим «пением». Она пыталась удержаться на подоконнике, но постоянно соскальзывала и ударялась клювом о стекло.
— Тебе что, здесь медом намазано? — с раздражением фыркнула я, махнув на нее тряпкой. — А ну, лети отсюда, здесь еще много окон. — Но птица настойчиво продолжила ломиться внутрь. — Не надейся, я не пущу тебя. Спрятаться ты можешь наверху под крышей. На-верх! — громко скомандовала я, подняв указательный палец.
И почти сразу же после моих слов пернатое устремилось ввысь.
— Дожили, я разговариваю с птицей. Ой! — Отвлеченная незваным гостем, я и не заметила, как вода разошлась по всему полу. — Да уж, если так будет каждую ночь… Ха-ха… Это будет совсем не смешно.
Гроза утихла только через несколько часов, а ливень продолжался почти до самого утра. Но страшные звуки, непонятный грохот, образы призраков и монстров, которые с особым рвением и энтузиазмом рисовало мое воображение, еще долго не давали уснуть. Благо из-за стресса и усталости смогла вырубиться. Правда, ненадолго, ведь кое-кто хотел меня видеть.
Часть 4. День неприятных новостей и знакомств
— Дорогая, вставай, уже утро. — Знакомое нежное прикосновение теплых рук бережно вернуло меня из сна.
— Мм, Марта, дай еще часок поспать. Из-за этой чертовой грозы только недавно уснула.
— Ты про небесный треск? Да, действительно был дьявольски сильным. Но его светлость хочет тебя видеть, так что сейчас не время лениться.
— Плевать, — отмахнувшись, перевернулась на другой бок. — У меня заслуженный выходной.
— Выходной? Что это, милая?
Я слегка опешила.
— То, без чего стану злой и раздражительной, поэтому вероятность ссоры с отцом возрастет. Так что я остаюсь в постели, — быстро добавила и укуталась с головой одеялом.
— Ты пойдешь, — неожиданно грозным тоном произнесла мадам Джеймс. — Не перечь лорду, иначе разгневаешь его. Ведаешь же, как он не любит ждать.
— Вот именно, что не ведаю, — сквозь сон бормотала я, совершенно не думая о последствиях. Главным на тот момент для меня был отдых.
Но мадам Джеймс даже и не думала сдаваться.
Через пару секунд комнату охватил неприятный металлический лязг: старушка для своих лет весьма бойко отстукивала гребнем по какой-то железной посудине, отчего в голове болезненно зазвенело.
— Ладно, ладно, встаю, перестаньте, — простонала я, не смея больше выносить этот шум. — Но имейте в виду, если где-нибудь грохнусь, сами будете виноваты.
— Ох, — Марта тяжело вздохнула. — Завтрак через десять минут. И вам, мисс, крайне не советую опаздывать. — Одарив меня недовольным взглядом, она покинула комнату. Уверена, что ей хотелось сказать больше.
«Утро начинается не с кофе, да? — потягиваясь и разминая руки, я уже прокручивала в голове возможные неудачи предстоящего дня. — И что папаше могло понадобиться от меня в такую рань? Надеюсь, никакого экзамена на пригодность к истинным леди не будет? Публичного позора и унижения еще не хватало».
Я повернула голову к окну, из которого уже начали выглядывать слабые лучи солнца, и заметила на столике кувшин и глубокую миску медного цвета, на которой Марта и продемонстрировала свою музыкальную увертюру. Однако помимо появившихся предметов, больше настораживало отсутствие других. Кто-то разобрался с последствиями бурной ночи: пол оказался сухим и чистым, вазы из углов убраны, как и тряпка, которая закрывала щель в раме.
— Когда только успели? Я даже и не заметила… — Стало жутко некомфортно от той мысли, что кто-то бродил по комнате без моего ведома. — Неудивительно, что раньше многих во сне резали. Да, я и мои радостные мысли снова в строю. С добрым утром!
Умывшись, причесавшись и посетив одно из самых страшных мест этого дома, не будем его называть, я приступила к кое-чему приятному: выбору наряда. Не рискнула надеть что-то «сверхпрекрасное», ибо сердечко просто не выдержало бы его порчи из-за моей криволапости, поэтому подобрала простенькое, прямого силуэта платье нежно-голубого цвета, украшенное вышитыми белыми цветами и замысловатыми узорами. Через десять минут я была готова — благо краситься не надо, — и спустилась в столовую. По дороге, правда, служанку слегка ошарашила, ведь та шла меня одевать, а тут госпожа сама справилась — непорядок. Но это осталось нашей маленькой тайной.
— Доброе утро, мисс, — улыбнувшись, сказал Эрик, помогая сесть за стол. — Как спалось?
— А по мне не видно, что ли? — указала я на усталое, немного опухшее лицо с отчетливыми мешками под глазами.
— Ингрид, ты не должна себя так вести, — строго упрекнула меня мадам Джеймс.
— Как? — Я прокручивала в
