— Ты в своем уме? Клуб «Носферату» — притон для кровососов! Или ты тоже решил пойти по моим стопам? Сказал — еду один. Давай не будем устраивать по этому поводу ненужную полемику.
— Ни в коем случае! Но ты должен понять, что там, где хорошо иметь одну голову, еще лучше иметь две.
— Я подумаю над этим, — уклонился я, выдержав паузу.
Мы еще немного поболтали, и я стал торопиться домой. Приступать к офисной работе я не собирался. По крайне мере, сегодня не собирался. К тому же улицы города заливало яркое солнце, и передвигаться по жаре в черном плаще мне не улыбалось.
До дома я решил добраться на метро — все-таки оно было под землей, следовательно, недоступно для губительных лучей. Когда подошел поезд и я вошел внутрь, то практически сразу встретился взглядом с молодым парнем в другом конце вагона. Парень был бледен, носил солнцезащитные очки и длинный черный плащ. Я тоже был в солнцезащитных очках, но в перекрестии взглядов был абсолютно уверен. А когда парень улыбнулся мне, я понял — передо мной еще один представитель племени вурдалаков.
Сначала я хотел подойти и заговорить, но внезапно мною овладела такая тоска, что я отвернулся и тупо уставился в окно. Отчего мне стало тоскливо, я не был уверен, но решил, что сожалею о безвозвратно утраченной жизни, прошлой жизни, в которой нет ничего экстраординарного. Еще больше захотелось узнать правду об исцелении. Еще меньше хотелось быть вампиром. Все-таки поразительно, как человек страшится перемен! Когда жизнь вокруг сера и обыденна, когда в ней не происходит ничего необычнее дорожной пробки, непременно хочется приключений, новых чувств, ситуаций, даже подвигов. Но стоит твоей жизни начать меняться, и сразу приходит страх: что же там, за поворотом? Начинаешь терзаться сомнениями, к лучшему ли перемены, и в конечном итоге желаешь вернуть все как было. Или, быть может, лишь я такой пугливый?
Когда я повернулся, чтобы взглянуть на парня, он уже пропал.
Я добрался до дома быстро. Проворачивая ключ в замке, я испытал резкий укол тревоги, и насторожился. Я привык доверять своим чувствам и интуиции даже будучи человеком, а теперь, в сущности вампира я еще больше верил и чувствам, и интуиции. Я осмотрел лестничные пролеты выше и ниже моего этажа, обнюхал собственную дверь, приложил ухо, чтобы прислушаться, но ничего не обнаружил. Тревога вроде бы прошла, но осталось ощущение постороннего присутствия.
Неужели в моей квартире орудуют воры?
Я был так обрадован этим предположением, что немедленно отпер дверь и шагнул внутрь собственной квартиры. Я упивался представлением, как испугаю воров до чертиков, как они, побросав награбленное, попрыгают в окна, а я буду долго смеяться им вслед.
Я был так обрадован, что не сразу понял: кто-то ударил меня по голове.
Зато когда я все-таки понял это и почувствовал боль, то поспешно потерял сознание.
Когда я очнулся, то обнаружил, что развалился в кресле. Голова совершенно не болела, и разум был предельно чист.
И еще напротив меня стояла хмурая черноволосая девушка в похожем на мой плаще. В скрещенных на груди руках она держала серебристые полуавтоматические пистолеты, выглядевшие очень грозными. Сначала я принял ее за вампира, но скоро разубедился в этом.
Мы долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова и не шевелясь. Я вальяжно сидел в кресле, она твердо стояла напротив.
Наконец я решил нарушить молчание и как можно небрежнее спросил:
— Ты кто такая?
Она слегка склонила голову набок и ничего не ответила. Я подумал, что девушка довольно симпатичная, с приятной внешностью. Лишь пистолеты портили это впечатление.
— Я задал тебе вопрос! — более твердо сказал я. — И как ты, собственно, сюда попала?
Она опять ничего не ответила. Мне показалось, что в ее взгляде проскользнула какая-то ирония, и это заставило меня разозлиться. Я приподнялся было, но услышал резкое:
— Не советую шевелиться!
Я застыл. Вампиры гибнут от серебра, не так ли? Пистолеты в ее руках были явно покрыты серебром, а в магазинах могли находиться серебряные пули. Не очень хотелось в начале своего вурдалакского существования погибнуть от рук незнакомой охотницы…
Охотницы…
Орден Света!
Я застыл еще больше, если такое было возможно. Я почти превратился в камень, но губы остались подвижными:
— Значит, Орден Света все-таки существует.
— Ты неплохо осведомлен для новичка, — ответила она.
— Стараюсь быть в курсе, — съязвил я. — Надо понимать, ты здесь для того, чтобы убить меня?
Она молчала. Это у нее получалось наиболее красноречиво.
— Вас не учат отвечать на элементарные вопросы, или мой вопрос уж слишком глуп? — повысил я голос. Конечно, в сложившейся ситуации не следовало проявлять характер, но я не мог сдержать злости. В конце концов, я никого не убивал, не пил кровушку и не собирался в дальнейшем заниматься этой гадостью. И я находился в собственной квартире, куда по закону не имеет права проникнуть никто, даже чертов охотник за нечистью, пока я не позволю.
Девушка все еще стояла, но я почувствовал, как она немного расслабилась. Тогда я решил несколько изменить тактику.
— Послушай, подруга, я законопослушный гражданин своей страны и никого не убиваю. И не собираюсь. Если ты уберешь свои пушки, то я почувствую себя гораздо лучше.
Она несколько секунд продолжала изображать статую, а потом по-ковбойски убрала пистолеты куда-то под плащ.
— Теперь мне легче, — признался я. — Да ты присядь, устала поди. В ногах правды нет, сама слыхала.
— У тебя хорошее чувство юмора, — ответила она, но все же прошла к дивану и села. — Возможно, мне не придется тебя убивать. Пока.
— О, я искренне рад слышать это! — воскликнул я. — Но хочу узнать, что это я такого сделал, что меня уже можно убивать? И что значит это твое «пока»?
— Пока ничего. — Она сказала это так спокойно, что меня передернуло.
Я вспомнил слова Макса о латентном периоде. На миг мне чрезвычайно захотелось выпрыгнуть в окно и убежать, но я подавил этот порыв. Приняв более или менее удобную для разговора позу, я спросил:
— И давно ты меня поджидаешь?
— Со вчерашнего дня.
— Очень интересно.
Больше я не знал, что сказать. Мы глядели друг на друга и молчали, и так длилось, наверное, добрых полчаса.
— Пистолеты заряжены серебром?
— Серебром, — кивнула она.
Повторился период молчания, в конце которого я не выдержал:
— Слушай, ты решила меня измором взять? Будем сидеть здесь целую вечность, пока я не подохну от скуки? Лучше уж пусти мне пулю в лоб, да и дело с концом.
