Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
ведь в молодости Антону Фёдоровичу самое интимное отдала, самое дорогое, чем богата каждая девочка — любовь и целомудренность, а он над её доверчивостью так поглумился.
А ведь всё могло быть иначе.
Встретимся во сне
Уста сплела молчания лоза,
На здравом смысле пыль в четыре слоя.
Я двери уходящему открою,
Ни разу не взглянув ему в глаза;
Ксения Хохлова
Супруга в тот памятный день поведала мне о том, что в скором времени нас станет четверо.
Я снова был счастлив.
Сложно обозначить причину приподнятого состояния. Наверно эйфорию можно отнести к разряду эмоций, рождённых фантазией и надежда, что следующий член семейного экипажа окажется мальчиком, продолжателем рода.
Первый мой ребёнок — девочка, миниатюрное создание, спешно покинувшее материнское лоно за два месяца до отведённого природой срока.
Не любить такую прелесть невозможно. И всё же…
Мужчины лукавят, когда говорят жёнам, что мечтали о дочке.
Сын — вот предел мечтаний любого папочки.
У меня был приятель, узбек из Бухары, весёлый компанейский парень, водитель частного автобуса, перевозившего из родного города на Черкизовский рынок в Москве предприимчивых земляков.
Опасное, доложу вам предприятие: бандиты, пограничники, менты — все хотели поживиться от челноков, с риском для жизни добывающих хлеб насущный для многочисленных семейств. Взявшие на себя ответственность за их судьбы и средства люди рисковали всем, в том числе жизнями, но прокормить семью на зарплату на родине было немыслимо.
У Карима было семь дочерей. Любил он их беззаветно, но… азиатская свадьба — шоу вселенского масштаба. Даже зажиточный узбек может выдать замуж по предписанному предками обычаю двух девочек. Семь — немыслимая трагедия для любого отца.
Помню, как напивался Карим, приезжая в гости.
— За что, — голосил он, — наказывает меня аллах, — когда услышал весть о рождении восьмой восточной красавицы.
Мне было проще. Я влюбился в будущее дитя в тот момент, когда жена поведала о подозрении на беременность, не задав традиционного вопроса о его половой принадлежности.
Впрочем, неважно.
Работал я тогда таксистом.
Время было сложное. О работе по специальности можно было разве что мечтать, а это поприще давало возможность добывать хлеб насущный в достаточной мере: на жизнь хватало.
Колесил я в основном в пригороде. Столичные рейсы были привлекательны по деньгам, но опасны.
В тот день не было возможности заработать даже на бензин, и вдруг появляется пассажир, кладущий на торпеду сумму, которую я способен заработать разве что за пару смен.
Отказаться от заманчивого предложения немыслимо.
Мне было безразлично, кто этот человек, как и происхождение значительной на тот момент денежной суммы, которую он выложил сразу.
— Хочу арендовать твой транспорт… на сколько — пока не знаю.
Это были единственные сказанные им слова до прибытия на заказанный адрес.
Мужчина нервно (эмоциональное состояние выдавали мимика и жесты) молчал всю дорогу.
Не доезжая до метро Черкизово мы свернули во дворы.
— Не переживай, доплачу сколько нужно. Возможно, придётся ждать долго.
Мне было без разницы: хозяин — барин. Была бы работа.
— Можно, буду читать, — спросил я.
— В третьем окне справа на четвёртом этаже живёт моя семья. Жена… и два сына. Я должен дождаться, когда они будут дома.
— Счастливчик, — опрометчиво выразил мнение я, — два сына. Мой наследник только в проекте, возможно и он окажется девочкой, а я рад.
— Я сам, сам всё испортил, — мрачно изрёк пассажир, — сам создал иллюзию безграничного счастья, хотя в глубине души понимал.
Понимал ведь, нет, скорее чувствовал, что обманываю себя, что связываю жизнь с соблазнительной и юной, но пустышкой, что рядом с ней превращаюсь в кота, нализавшегося валерьянки.
Ушёл из семьи… за туманом… за запахом свежего сока. Не берёзового. Похоть одолела. Такое, знаешь, тщеславие, я и девочка, почти дитя, такое неодолимое влечение — самому мерзко.
На какое-то время пассажир застыл, — теперь жена запрещает видеться с детьми. Видите, в их окнах не горит свет. Мне так плохо оттого, что они не со мной. А ведь она права, тысячу раз права: можно простить измену, но не предательство.
Вика простила бы… тогда, могла простить. Я её не услышал. Полетел без оглядки на сладкий зов греха, как мотылёк на свет обжигающего огня. Чем я думал, чем, сам себе удивляюсь. Неужели догадаться не мог: где я и кто она, эта девочка. Её-то толкнула в постель корысть, вполне понятно, хотя, если подумать, тоже глупо: мне же семью бросить пришлось. Смысл в чём! Но речь не о ней — обо мне. Ну не котяра ли, нажрался сметаны, и что! А ничего, совсем ничего: финита ля комедия.
По щекам мужчины безвольно текли слёзы.
Конечно, я испытывал волнение, в некоторой мере сопереживал: способность соприкасаться душами — важная составляющая таланта водителя такси иметь щедрые чаевые, но когда у человека всё хорошо, он не может с позитивного восприятия запросто переключиться на негатив лишь потому, что от кого-то временно отвернулась фортуна.
Сложно было понять — чего этот холёный дядя с довольно объёмным кошельком так переживает.
Жена, дети, квартира в Москве, ещё одна квартира. Живи — не хочу!
Так нет, разводит сырость на пустом месте.
Создай цель, добейся результата. Это так просто, особенно когда действительно любишь. Не существует ошибок, которые невозможно исправить, кроме командировки на тот свет.
— Два года назад я имел всё, был счастлив.
— Радуйся, — ответил я, — в этом причина трагедии?
— Это я сейчас понимаю, а тогда… благополучие было настолько очевидным и обыденным, что я заскучал. Слишком хорошо, оказывается — тоже плохо. Монотонность, даже роскошная, приедается. Захотелось того — не знаю чего, какого-то разнообразия, новизны, контраста что ли. Запретный плод манил аппетитными формами, запахом мечты. Юная любовница была так неопытна, так мила. Ты изменял жене, только честно?
— Разве что виртуально. Вокруг столько соблазнов, особенно летом, когда девчонки оголяют коленки, наряжаются в прозрачные платьица. Хочется съесть с потрохами то одну, то другую. Бабушка рассказывала, как во время войны пили чай вприглядку: смотрели на куски сахара и представляли его во рту. Говорила, что получалось представить. Есть миллионы способов раскрасить утомительно размеренные будни. Немного фантазии, кратковременная разлука, провокация, наконец. Намыленная верёвка не решает проблем.
— В закромах моей соблазнительницы был избыток нектара. Эгоизм не позволил усомниться в том, что я встретил настоящую любовь. Выслушай, для меня это важно. Юная девочка-практикантка с глазами лани, с нежным румянцем на совершенном личике. Сама невинность. Мне казалось, я первый, кто заметил её нетронутую свежесть. Женщина с двумя детьми, моя жена, никуда не денется, в этом
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
