Вот только открытие никак не делалось: ни величайшее, ни просто великое, ни даже совсем малюсенькое… А мать и отец ссорились всё больше. Не то чтобы Данила сильно переживал за их брак. Он и за них-то переживал не слишком сильно — ровно настолько, насколько можно переживать за родителей, которых почти не видишь. Данила вообще был уверен, если их семья распадётся, то он останется не с мамой… И не с папой… С Палом он останется — с ним хотя бы не пропадёшь!
Но в этот раз всё и в самом деле зашло слишком далеко… Отец отрубил общую связь, оставив только аварийный канал для связи со станцией на Плутоне. А ещё отрубил искусственную гравитацию, и им приходилось есть пасту из аварийных запасов. Из-за этого Данила постоянно чувствовал себя голодным. Паста, конечно, крайне питательна, но её очень мало, и желудок всё время остаётся почти пустым. Пока ещё оставались пакеты с сушками, Данила как-то держался. А теперь и сушки кончились, и даже сухарики. А больше ничего нельзя, потому что потом придётся мусор по всему кораблю ловить…
Был во всём этом и плюс: учёба накрылась медным тазом, потому что без связи Данила не получал школьные задания. Но был и минус: любимое развлечение, программирование, тоже временно оказалось под запретом. Оставалось разве что целыми днями читать книжки на наноэкране, да тихонько заниматься на тренажёре. Громко и открыто — нельзя. Когда занимаешься, ускоренно теряешь калории и потребляешь больше воздуха. А надо экономить…
Данилу вся эта «космическая романтика» давно достала. Пока нормальные дети ходят в школы, заводят друзей и путешествуют по Земле, он сиднем сидит на корабле и развлекается, чем может. Родители почему-то посчитали, что с него хватит пяти мягких игрушек, конструктора и десятка солдатиков…
Чем — и главное, каким образом?! — они вычислили необходимый объём детских развлечений, Данила точно не знал. Конечно, немного спасали положение виртуальные игры. Жаль, что в них ему нельзя было находиться больше двух часов. Пока двенадцать лет не исполнилось. Вот ведь гадство!..
Глядя, как переругиваются родители, Данила тихо доел, оттолкнулся от стола и отправился в свою каюту. Ему до жути хотелось закутаться в одеяло и расплакаться. Но он прекрасно понимал, что если его на этом поймают, то мама обязательно скажет что-нибудь в духе:
— Такой большой! Десять лет уже… А ревёт как ребёнок!
А папа добавит:
— Да я в твоём возрасте…
Ну и дальше начнёт рассказывать что-нибудь из того, что он делал в возрасте Данилы, а Данила не делал никогда, потому что его отец родился и вырос на Земле. Только институт папа заканчивал на Марсе. И каждый раз Данила хочет бросить это в лицо родителям, но понимает, каким будет ответ…
— Подчиняться требованиям ребёнка нерационально. Взрослые не должны идти на поводу у детей и их желаний!
И ладно бы услышать такое от Пала. Нет, от мамы с папой… А вроде ведь не роботы…
У Данилы на глаза слёзы навернулись. Он, конечно, к родителям привык — они у него долбанутые на всю голову. Но это не мешало ему, как и любому другому ребёнку, расстраиваться из-за их слов. Ведь и сам Данила появился на свет нерационально. Надо было раньше года на четыре — ну или позже лет на пятнадцать… А то, что за четыре года, пока рос Данила, родители на своём корабле лабораторию сумели оборудовать — это вообще не учитывается.
Когда он об этом подумал, Даниле стало так обидно и больно, что он всё-таки завернулся в одеяло в своей каюте и начал тихо плакать. Хреново это, когда твой лучший друг — робот Пал. Хотя до родителей, казалось бы, рукой подать. Две каюты совсем рядом расположены. Казалось бы, выйди из своей — и зайди к родителям. Но нельзя… Запрещено.
Даниле нельзя заходить в каюту родителей — а ещё в реакторную, на технический уровень, в лабораторию и в рубку. Ему доступна только своя каюта и кают-компания, которая одновременно выполняет функции гостиной, столовой и кухни. Ну и ещё медотсек. Но его тоже нежелательно посещать без причины…
И только в те редкие моменты, когда корабль проходит обслуживание на Плутоне, Данила может почувствовать себя человеком. Он даже разок выходил в скафандре на поверхность планеты!.. В тот день прилетал куратор родителей со стороны МООК — дядя Миша, как он сам себя просил называть. И, посмотрев на несчастное лицо Данилы, не удержался и повёл его развлекать.
Лёгкая вибрация корпуса корабля подсказала, что начинается манёвр. Данила понял, что родители перестали спорить, и мама всё-таки победила. Корабль наконец-то разворачивается к Плутону. Перестав плакать, мальчик отбросил одеяло, оттолкнулся от стены и полетел к обзорной галерее. Ему всегда нравилось смотреть, как красиво смещаются звёзды во время поворота…
Корабль выполнял манёвр с помощью гравитационного притяжения ледяного планетоида. Его глыба закрывала половину обзора, но Данила всё равно смотрел на происходящее, затаив дыхание… Он увидел какие-то искажения впереди, а потом услышал, как запищали приборы в лаборатории, сообщая, что обнаружено что-то из того, что искали родители мальчика. На этот раз они пищали все и одновременно… Очень странно!
Данила услышал, как в рубке громко вскрикнул отец. Слов разобрать не получилось, но голос был очень удивлённым. А потом Данила увидел, как корабль — вместо завершения разворота — вдруг прянул прочь от планетоида, немного боком. Мальчика слегка повело в воздухе. Заскрипела обшивка, жалуясь на слишком резкие телодвижения корабля. И ещё откуда-то потянуло потоком воздуха.
А потом Даниле вдруг показалась, что его будто засосало куда-то — словно песчинку в пылесос. За обзорным иллюминатором мир, звёзды, планетоид как-то странно искривились, смазались, и мальчика больно приложило о стену. А потом его внезапно кинуло на обзорное окно, придавив к нему непонятно откуда взявшей силой тяжести. Впрочем, нет — теперь очень даже понятно… Прямо под иллюминатором тянулась поверхность какой-то огромной планеты.
— Двигатели на полную, Женя! На полную! — кричала из рубки мама.
— Не вытянем! — отвечал ей отец.
И всё же двигатели, наконец, взревели. Кораблик начал одновременно и разгон, и отклонение от неизвестной планеты.
Ну а Данила продолжал лежать у иллюминатора, придавленный навалившейся силой тяжести, и смотреть на ало-жёлтые завихрения плотной атмосферы…
Где-то в системе звезды под названием Солнце, орбита гигантской планеты Гробрудер, хотя действующим лицам название неизвестно, 4 февраля 1925 года М.Х., хотя это тоже неизвестно действующим лицам, потому что они всё ещё думают, что у них 15 марта 2359 года н. э.
— Планета только похожа на газового гиганта, милая… — отец Данилы задумчиво смотрел вдаль, на напылённый на глаз экран.
Данные были только у родителей. Мальчику никто ничего не скидывал, и он пытался понять, что происходит, из разговоров взрослых в кают-компании.
— Это не так? — недоверчиво спросила Елена.
— Вовсе нет! Мы просто не знаем! — воскликнул Евгений. — Хотя, не скрою, атмосфера очень плотная и толстая. У это планеты довольно сильное магнитное поле… И кстати, оно далеко распространяется. Мы всё ещё в нём.
