параметрам. Тогда зачем делать исключение и стремление? Стараться быть честной, доброй и бескорыстной? Возможно, я и правда шлюха, просто боюсь сама себе в этом признаться? Дальше так продолжаться не может!
Я была на перепутье. Выбрать пуританство, промискуитет или коммерческий секс? Конька-Горбунка со мной рядом не было, но с тремя котлами нужно было что-то делать. Вылить? Разбить? Или употребить по назначению?
Разгадать ребус и успокоиться! Хватит себя мучить!
Когда я сумела притормозить себя, либидо остепенилось и не беспокоило меня до принятия окончательного решения.
Пришло осознание, что бесплатный разврат, не несущий в себе никакой практической пользы, стал унизительным и бесполезным, перестав представлять интерес. Зачем тратить время и силы на тех, кто тебя не ценит и ровно так же, как парень, выкрикнувший свою реплику из окна машины, считает меня лярвой, но не говорит об этом вслух?
Раз меня называют шлюхой, почему бы мне вновь не попробовать ей стать? Оскорбление меня простимулировало.
«Шлюха? Как шлюха? Может, не стоит? Может быть, лучше рассмотрим другие варианты?» – «Пусть будет шлюха, дай ребёнку поиграть. Даже если попытка будет пыткой, ничего не бойся, мы всегда рядом».
Закрыли
Несмотря на уличное происшествие и решение, принятое мной в состоянии гнева и обиды, финансовая подоплёка отношений с противоположным полом продолжала останавливать меня от интимных связей за деньги. Я оттягивала момент и ждала, что всё решится само собой. Я слишком любила клуб, где я работала: наш коллектив, начальство, атмосферу. Заработанных денег всегда впритык хватало на жизнь, но их всегда хватало, без насилия над собой.
И тут как гром среди ясного неба арт-директор произнёс заветную речь, которая одновременно расстроила и обрадовала меня.
– Наш клуб закрывают. Следующие две смены – последние.
Причины нам не объяснили, но мы все их прекрасно понимали. Созданный властью выродок алчности и безграничной жадности хотел денег. Кто-то, с кого деньги требовали, принципиально отказался их платить.
Волшебный пинок в виде увольнения натолкнул на принятие решения. Я сменила номер телефона и отправилась туда, откуда полгода назад убегала сломя голову. Нужно быть готовой. Есть грань, которую нельзя переступить, если я хочу быть счастливой, несмотря ни на что. Сорваться и упасть в бездну, в небытие, гораздо проще, чем кажется. Срываться в мои планы не входило. Проделать такой длинный путь, пережить столько боли и пропасть сейчас? Здесь? Неужели я настолько слабое создание, что позволю этому случиться?
Внутренний диалог с самой собой доказал, что общественное мнение касательно секса за деньги окончательно потеряло для меня всякое значение, но моё личное отношение к деньгам и отношениям за деньги требовало трансформации. Мне нужно было найти цель, которая бы оправдывала средства, но оправдывала не меня в лице других людей, а деньги как фундамент взаимодействия между мужчиной и женщиной.
В моей голове оформилось желание купить себе квартиру, свою собственную квартиру, в которой я и моя пушистая мурчащая подруга будем полноправными хозяйками. Появилось направление, цель, ради которой я планировала затеять всё это мероприятие. Деньги не будут препятствием, не испортят и не уничтожат. Я не хотела превращать себя в корыстную, меркантильную особу. Я не могла позволить деньгам выиграть мою битву за человека.
Побили
Ко второму стриптиз-клубу я пришла адреналиновым маньяком с полным отсутствием инстинкта самосохранения; то были издержки надломленного детства, изнасилования и ликующей похоти. Весь клубок внутреннего и внешнего смешался в шипучий ядрёный коктейль экстремальной страсти к жизни. Но при этом из тёмной и дальней пещеры моей души периодически постанывал стыд. Его голос появлялся внезапно и так же внезапно исчезал.
На новом месте работы заниматься проституцией не запрещалось, но и не возбранялось. Предложения поступали, но я никак не могла решиться. Мне казалось, что время ещё не пришло, не всё было уложено по полочкам в голове и душе, и если раньше времени пуститься в бой, начать атаку, то можно проиграть сражение. Это была не трусость, это была выдержка.
Мой адреналин запаял краны разума за время внутренней подготовки, отделив внешнее от внутреннего, и незаметно для себя, естественно и стремительно, я оказалась рядом с ним. Я не помню, как произошло наше тесное знакомство и первая близость: настолько я была погружена в себя, что не заметила, что происходит в моей жизни. Он был большой, просто громадный. Его физиономия была не для слабонервных. Он неофициально занимал пост заместителя по всем вопросам клубного заведения и был правой рукой и глазами учредителя. Финансовую поддержку он мне не оказывал, а у меня в мыслях не было просить у него денег: я зарабатывала достаточно, чтобы об этом не думать и не говорить. Когда я немного очухалась и начала воспринимать окружающую меня действительность, я поняла, как всё вышло. Он нужен мне был не для денег, а для того, чтобы чувствовать себя на игле и тешить своё эго, имея определённый статус среди остальных девушек. Ведь так приятно быть особенной! Быть приближённой приближённого к императору – это исключительный статус. Так произошло моё знакомство с властью. Мечты о квартире были положены в долгий ящик.
Я невидимой ширмой отгородилась от других девушек в своём стремлении, учась держать дистанцию, но при этом общалась со всеми на равных, не позволяя себе высокомерия, надменности и тщеславия. Хотя эти качества людской натуры пытались посеять свои семена в моей душе и дать плоды, я вырывала и выбрасывала их прочь, помогая и выручая девушек по мере своих возможностей: косметикой, костюмами, деньгами, заменой на работе, в вопросах с руководителями. Я не собиралась идти у алчности на поводу, я хотела диалога. Я отдавала себе отчёт в том, что сегодня на этом месте я, а завтра может быть другая, хотя Олег не давал мне поводов для ревности, а, наоборот, в своей грубой манере стремился аккуратно и положительно выделить меня перед коллективом, когда выпадала такая возможность. Я чётко понимала: одно неловкое движение, и я окажусь между двух огней, в эпицентре скандала, являясь либо главным участником, либо непосредственным зачинщиком. Теперь мне нужно было лавировать между начальством и сотрудниками, корректно подбирая слова и выражения, быть щепетильной во всех вопросах.
Без лишних слов по обоюдному согласию мы не демонстрировали своих отношений на работе, наш роман касался только нас двоих, поэтому не искажал обстановку. Мы не бравировали друг другом. Все прекрасно знали о нашей связи, но не смотрели искоса и не плели интриг. Всё было по-прежнему, кроме приобретаемых мною новых навыков.
Я продолжала жить в
