ответ. — Где здесь автобусная остановка?
Мужчина прищурился, огляделся по сторонам и положил руку на древко топора. Потом выставил вперед ладонь и спросил:
— Сколько пальцев вы видите? — я гаденько улыбнулась в ответ и продемонстрировала ему свой палец.
Тот самый.
Если его и задел мой жест, то вида дровосек не подал, только желваки под густой пшеничной бородой заходили из стороны в сторону, а глаза весело блеснули.
— На лицо полная потеря чувства самосохранения.
Он пожал плечами и взял в руки топор. Полено, которое мужчина водрузил на пень, от одного точного удара разлетелось в щепки. Следом за ним второе, и третье, и я поняла, что разговор окончен.
Но уходить почему-то не спешила.
— Как мне выйти к дороге?
— Тем же путем, что пришли, — он рубил дрова и мышцы играли под прилипшей к потной коже рубашкой.
— Тебе что, трудно ответить по-человечески?
— Вам.
— Что? — переспросила, начиная злиться.
— В приличном обществе к незнакомым людям принято обращаться на “вы”, хотя откуда бродячая цирковая артистка может знать о хороших манерах?
— С чего ты… вы взяли, что я из цирка? Я между прочим, леди!
— Леди? — он остановился, очень серьезно посмотрел на меня, а потом расхохотался.
— Да, леди! Я дочь графа де Бальмен!
— Острый язык и несдержанность в жестах когда-нибудь выйдут вам боком, леди, — он особенно выделил последнее слово и закинул топор на плечо. — И что же дочь графа, одетая как простолюдинка, делает одна в лесу?
— Это не твоего ума дело, здоровяк! — я отвернулась и захромала к пролеску, из которого кубарем выкатилась на поляну, а дровосек вернулся к прерванной работе.
Я остановилась перед склоном и посмотрела наверх. Забраться на него будет сложнее, чем спуститься. Я попыталась забежать повыше, чтобы ухватиться за ветки деревьев, но мягкие туфли явно не были для этого предназначены.
В итоге пришлось вытряхивать из них землю и искать другой путь.
Где-то справа послышались голоса и через минуту я различила вполне отчетливо:
— Леди Элиза! Где вы? Госпожа, отзовитесь! Леди Элиза!
— Слышал? Это меня ищут, — я скрестила руки на груди и мужчина поднял голову, прислушиваясь.
Потом отложил топор и подошел ближе.
— Дочь графа де Бальмен, леди Элиза, пропала три года назад.
— Дочь графа де Бальмен стоит прямо перед тобой!
Мужчина нахмурился и отступил на шаг. Долго разглядывал мое лицо и фигуру, даже попытался дотронуться до волос, за что сразу получил по рукам.
Наконец, он улыбнулся:
— Видимо, за время странствий с бродячим цирком леди растеряла все хорошие манеры, — я фыркнула — вот упрямый дурак! — Потому позвольте дать совет — избавьтесь от моего общества до того, как слуги вас найдут.
— Это почему?
— Вряд ли граф Стендброк пожелает взять в жены девушку со скомпрометированной репутацией…
— Чего? — до меня дошло не сразу.
Слова дровосека и рассмешили, и напугали одновременно.
Кто в двадцать первом веке заботиться о таких вещах? Ну ладно, на вы надо обращаться к старшим, я не спорю, но, как он сказал, “скомпрометированной”?
Это еще что за слово такое? И ведь не загуглишь! Что он вообще имел ввиду?
И откуда он знает о женитьбе? Здесь похоже все знают больше меня!
Голоса приближались и дровосек засобирался домой. Повесил топор на пояс и повернулся ко мне.
— До встречи, ваше сиятельство! — дальше последовал нарочито глубокий и полный жеманства поклон — он что, издевается!?
Ужасно захотелось зарядить дровосеку по лицу чем-нибудь тяжелым, но я решила, что он этого не стоит, а когда Дали в сопровождении десятка слуг с короткими мечами, палками и другим оружием спустилась на опушку, его и след простыл.
ГЛАВА 9
Когда я поняла, что попала в средневековье? Даже не знаю…
Я была готова поверить в существование ведьм и духов, но никак не в параллельную реальность. Это — высший пилотаж, нет? Разве к такому не готовят заранее?
Или хотя бы спрашивают разрешения — Анга не имела права так со мной поступать, ведь я оставила ей нормальные чаевые! А в том, что причиной моего заключения здесь была она, я не сомневалась. Пазл складывался постепенно и ключевую роль в понимании происходящего сыграл мой портрет.
Но обо всем по-порядку.
Пошла вторая неделя пребывания в гостях у отца и за это время я пришла к неутешительным выводам.
Во-первых, Яша меня бросил! Как бы я не ненавидела этого мохнатого эгоиста, но он был единственным родным и знакомым мне существом из другого, моего мира. Тем, кто знал меня Лизой — девочкой XXI века.
Не Элизой, а Елизаветой.
Стыдно признаться, но я волновалась за него. И иногда, лежа бессонными ночами под одеялом, думала, что, когда найду способ вернуться домой, то не брошу его здесь одного.
Не потому, что прониклась к Яше любовью, а потому, что мама не переживет его потерю.
Во-вторых, здесь реально не было ни горячей воды, ни электричества. Служанки приносили ведра с кипятком из кухни с дровяной печью.
Где вы видели кухню на дровах в наше время?
Час утром им требовался на то, чтобы наполнить ванну, и столько же времени я тратила на вечерние омовения.
Мечтала ли я о душе? Еще как!
В холодные ночи, они топили камин и подкладывали под одеяло грелки, а когда я спрашивала, почему бы не провести в фамильный особняк блага цивилизации, смотрели на меня как на сумасшедшую.
Слуги в принципе не знали значения слов “водопровод”, “канализация” и “электричество” и мне пришлось прекратить расспросы, а еще расстаться с телефоном.
И это было ужасно!
Поначалу я много фотографировала и везде носила смартфон с собой, но, когда поняла, что зарядить его, кроме пауэрбанка, нечем, стала оставлять в спальне, выключенным.
А туалет?
Моя самая большая боль, потому что на ночь служанки оставляли горшок. Красивый керамический горшок с крышкой, расписанной цветами, но ГОРШОК! Не думала, что буду так скучать по обычному унитазу…
Ну, и самое главное — я реально осталась без интернета!
И всю прошлую неделю меня ломало как заправского наркомана — просто физически не хватало звука входящих уведомлений, скролла ленты в инста и Тик-ток, общения с друзьями и Youtube’чика с его смешными видосами.
Как люди жили без интернета раньше? Чем развлекали
