хватит. Доложим руководству, что все почти готово.
— Как такое возможно? — спросил Сибиряк. — Их не просто не видно, их еще и не слышно. Совсем…
— Физика. И немного чуда в хард скиллз моих ребят, — самодовольно усмехнулся Никки.
Когда автобус с программистами уехал, Сибиряк вдруг понял, что настроение у него стало лучше некуда.
Карьер «Мир»
Утром Ай Пи выдала Сибиряку такой же как у всех наручный браслет. Она подключила его к общему чату, и теперь у него на экране всплывали уведомления о сообщениях. Сибиряк пролистал ветку. В приказе об утреннем построении упоминалось его имя.
— Сегодня какое-то построение? Или я чего-то не понял… — смутился Сибиряк. Он сидел в столовой в привычной компании — с Олегом Носовым и Ледой Берг.
— Сегодня возвращается командование. — Носов отхлебнул крепкий сладкий чай. — Как обычно первым делом проверят готовность. Главное, чтобы форма была в порядке, берцы чистыми, а лица серьезными.
— У вас есть пара часов до построения. — Леда положила в рот свое облачко с витаминами и оно, будто густой сигаретный дым, втянулось внутрь.
— Ты не пойдешь? — спросил Сибиряк.
— Нет, я гражданская, — Леда покачала головой.
— Тебе пора определиться, — заметил Олег. — Тебе девятнадцать, самое время вступать в наши ряды.
Леда взяла кубик синтетического кофе и бросила его в пустую чашку. Кубик распался, разбух и, разогревшись, превратился в итальянский эспрессо.
— Надо подумать. Это выбор на всю жизнь.
Сибиряк и Носов посмотрели друг на друга.
— Я служу в сухопутных войсках. У меня никогда не было сомнений, — сказал Носов. — Но я стараюсь получать новые знания по всем родам войск.
Они помолчали. Леда смотрела в окно. Она задумалась о чем-то своем, и беззаботное выражение на ее лице сменилось печалью.
— О чем думаешь? — спросил Сибиряк.
Леда нехотя отвернулась от окна.
— В Швеции, перед началом эвакуации я подала документы в университет. Думала стать биологом, как мама. Но теперь это невозможно. Мне придется заново понять кто я и чего хочу.
Кажется, схожая проблема стояла перед всеми ее ровесниками. Их мечты рушились на глазах, надежды таяли, и все, что они успели запланировать, оказалось никуда не годным.
— Ну, да ладно, — махнул рукой Олег. — Давайте доедать, скоро столовая опустеет.
— А что будет, если ты его не съешь? — поинтересовался Сибиряк, указав на облачко, лежащее на блюдце.
— Со временем накопится усталость, настроение станет так себе, — объяснил Носов, вытирая рот салфеткой. — Макаров с утра пораньше загрузил меня работой. Мы едем к карьеру «Мир».
Леда усмехнулась.
— Не ошибусь, если скажу, что ты сам напросился.
— Ну да, как обычно я вызвался сам. Потому что могу. Ну что, едем со мной?
Сибиряк все равно не знал, чем заняться, поэтому тут же согласился.
— Я за! — откликнулась Леда.
— Отлично. Вызову антиграв. На этот раз антиграв сам выбрал наземный путь. До карьера ехали по ровной дороге. Сибиряк любовался широким плато с кромкой густого леса по бокам.
У карьера «Мир» почти никого не было, только по небу пролетали дроны охраны с камерами. Один из них опустился ниже, рассматривая выходящую из машины троицу. Просканировав лица, дрон улетел прочь.
До другого берега было километра полтора. По воде, заполнявшей карьер, скользили катера.
Солнце уже взошло, холодный ветер трепал челку Сибиряка, выбившуюся из-под вязанной шапки. Искусственный мех на капюшоне куртки, позаимствованной у Носова, щекотал шею. Сибиряку нравилось ощущение холода, он снял перчатки и подставил руки ветру и солнцу.
Леда тоже сняла перчатки. Сибиряк посмотрел на нее с удивлением.
— Я скучаю по дому… — Она повернула ладони к солнцу. Ее кожа была совсем белой, у основания пальцев просвечивали красные пятнышки. — Здесь я часто представляю себе, что я до сих пор в Швеции.
— Может, тебе удастся вернуться, — зачем-то сказал Сибиряк, хотя они оба знали, что этого не будет.
Леда покачала головой. Солнечный свет упал ей на лицо, и ее глаза показались Сибиряку такого бледно-голубого, призрачного цвета, каким бывает лед в океане у берегов Арктики. Каким лед был когда-то.
— В нашем городе никого нет, только пустые улицы, по которым текут потоки воды. Всего, что я помню, тоже нет. Ни моих соседей, ни друзей. Пусто. Мне некуда возвращаться, — она поморщилась. — Я не хотела провести всю жизнь в маленьком городке и все равно уехала бы, хоть бы и в другую страну, но это не страшно, когда знаешь, что можешь вернуться домой. А когда возвращаться некуда, вдруг понимаешь, как глубоки твои корни.
Они смотрели, как Носов запрыгивает на борт катера, как его высокая фигура в куртке со светоотражающими полосками покачивается на волнах. Сибиряк понимал, что чувствует Леда, для этого ему было не обязательно касаться ее. Ему показалось, что между ними установилась связь, и он испугался. Перед его глазами мелькнул образ Евы. Вот она держит его голову на своих коленях, поправляет повязки, ее зеленые пряди свисают над его лицом, касаясь его лба, а Замок уже погружается в воду, ту что заберет Еву навсегда.
Сибиряк отвернулся от Леды и ничего ей не ответил.
— Что нам нужно сделать? — поинтересовался он нарочито громко.
— Сплавать на противоположную пристань, — крикнул Носов с борта.
Леда и Сибиряк прошли по узкому длинному пирсу.
— Катер долго был в ремонте, надо проверить, все ли теперь в порядке, — с энтузиазмом сказал Олег. — Прогоним его туда-обратно, потом доложим Макарову.
— А почему ты? — спросил Сибиряк. — Это задача для механиков.
— Потому что, — засмеялась Леда и добавила на ломанном русском, — Несов ф каштой бочъке затычъка.
— Я кое-что смыслю в электронике. Хочу лишний раз доказать начальству, что от меня много пользы.
— Карьерист, — Леда пожала плечами.
— Почему бы и нет? Здоровые амбиции еще никому не вредили, — согласился Носов.
Он отвязывал канаты. Сибиряк забрался на борт. Катер качало так, что Сибиряку пришлось держаться за перила.
Вода была странного цвета — бирюзовая, яркая, с темными пятнами. Когда солнечные лучи проникали сквозь толщу воды, темные пятна исчезали, а когда солнце заходило за тучу, они появлялись снова. Повсюду плавала какая-то белая взвесь. Из-за частиц, похожих на хлопья, не было видно ничего глубже пары метров.
— Грязная, — Сибиряк окунул руку. Вода обхватила его запястье, сковала холодом.
— Это частицы породы, — не отрываясь от штурвала, прокомментировал Носов. — Держитесь крепче, поехали.
Катер отчалил и конусы кнехтов с закрученными вокруг них канатами остались позади. А впереди — далекий противоположный берег и бирюзовая вода, похожая по цвету на весеннее сибирское небо в солнечный день.
Сибиряк оглядывался по сторонам. На других берегах тоже были расставлены причалы,
