прекрасно понимаю, что у всего есть административные расходы, которые необходимо покрывать". Я выдержал его взгляд и добавил: "И я с радостью иду навстречу".
"Это всегда делает все намного проще. Знаете, многие филиппинцы беспокоятся, что если Соединенные Штаты бросят нас, то китайцы придут и захватят власть. Вон они сидят, — сказал он, жестом указывая на запад, — на рифе Уитсун. Все, чего мы хотим, — это жить дальше, чтобы никто не указывал нам, что делать".
"Политики создают беспорядок, инспектор Баккей; люди вроде нас с вами его убирают".
"Будем надеяться на это, мистер Мейсон. Итак, чем я могу вам помочь?"
"Наш друг, доктор Хэмптон, кажется, исчез. И я здесь, чтобы попытаться найти его".
Симпатичная официантка подбежала и поставила перед ним чашку кофе. Он не обратил на нее внимания, но протянул руку и коснулся блюдца кончиком пальца: "Ваш друг, доктор Хэмптон, — шпион".
Я позволил своему лицу превратиться в камень: "Это, — сказал я, — такие разговоры отбивают у друзей охоту помогать с административными расходами на операции, которые в итоге могут стать очень дорогими, инспектор Баккей. Давайте проясним ситуацию: доктор Хэмптон был консультантом по международной торговле и международному праву, специализировался на китайских делах и консультировал правительство США по Китаю. Он не был шпионом".
Он с усмешкой посмотрел на свою кофейную чашку: "Простите меня, мистер Мейсон. Я ошибся. Так что, возможно, китайцы устали от того, что он так много консультировал их. Китайцы могут стать довольно агрессивными, когда думают, что это сойдет им с рук".
Я отпил кофе: "Мы здесь в стране спекуляций, или у вас есть факты, которые могут иметь административные издержки?"
"У меня есть некоторые факты, мистер Мейсон. Не спешите выбрасывать свои деньги или осуждать филиппинскую полицию. Я действительно считаю, что мы должны сотрудничать с американцами. Я не в восторге от идеи заменить вас китайцами".
"Хорошо, теперь я исправился".
"Мы поговорим об административных расходах позже. Сейчас я могу сказать, что мы следили за доктором Хэмптоном, потому что наши китайские друзья попросили кого-то на верхнем этаже присмотреть за ним".
"Есть идеи, кто?"
"О." Он пожал плечами, опустил уголки рта и покачал головой: "Возможно, генеральный директор, но я думаю, по указанию из офиса президента. Китайскому посольству стало известно, что доктор Хэмптон следит за ними, и им это не понравилось. Поэтому они попросили полицию присматривать за ним от их имени и докладывать о его передвижениях".
"И поэтому вы приставили к нему офицера Дэвида Алькантару".
"Среди всего прочего, да".
"В какой степени они были осведомлены о характере работы?"
"Совсем нет. Им сказали докладывать обо всех передвижениях, и все".
"Так когда вы впервые поняли, что он пропал?"
Он достал из кармана пачку "Кэмел", вытряхнул одну и прикурил от зеленой пластиковой одноразовой зажигалки. Он засунул пачку обратно в карман и сильно затянулся, втянув щеки. Вынув сигарету, он сделал глубокий вдох и выпустил дым маленькими затяжками, пока говорил.
"Алькантара был на дежурстве. Это была несложная работа. Доктор Хэмптон — человек привычки. Выходил из дома в восемь утра. Утром на работу, потом в американское посольство, вечером домой. Как часы. Но две недели назад он стал непостоянным. Все началось с того, что он договорился встретиться с доктором Хоффстаддером в баре под названием "Скайро".
Это название пощекотало края моей памяти: "Доктор Хоффстаддер?"
"Профессор международного права в Филиппинском университете".
Я кивнул. Он был в досье, один из известных членов ячейки, завербованных доктором Хэмптоном. Баккей снова заговорил.
"Он договорился встретиться с ним в "Скайро" на Калаян-авеню рядом с мемориальным кругом Кесона".
"Это было необычно?"
Он сделал уродливое лицо и пожал плечами: "Нет, доктору Хоффстаддеру нравится делать вид, что они едва знали друг друга. Но дело в том, что они встречались более или менее регулярно, либо случайно на каком-нибудь университетском мероприятии, либо незаметно в городе. В этот раз они встретились, наверное, на полчаса, и доктор Хоффстаддер ушел немного раньше доктора Хэмптона. Но Хэмптон не пошел домой. Это было очень необычно. Он вернулся в посольство. Затем он отправился в несколько отелей, где пробыл около пятнадцати минут в каждом — "Хилтон", "Гранд" и "Континенталь". После этого он пошел в ресторан…"
"Он пытался потрясти хвостом".
"Возможно."
"Что за ресторан?"
Вопрос, казалось, удивил Баккея. Он уставился на меня на мгновение, затем повторил: "В какой ресторан? Ресторан, в который он обычно ходил: дешевый, филиппинский, не вычурный, как те рестораны, которые есть в "Гранд Хаятт"".
"Где? Как называется ресторан?"
"Это кафе в Шестом районе, Кесон-Сити. Улица называется Road One. Ресторан — "Голодный Сэм"".
"Отличное название".
"Да."
"Значит, он там ужинал. Ваш человек тоже туда заходил?"
"Нет, ему было приказано ждать снаружи".
"Значит, мы предполагаем, что он там ужинал, но мы не знаем, что произошло".
Баккей покачал головой: "Мы ничего не знаем, потому что это было последнее, что мы знаем о нем. Насколько нам известно, это последнее, где его видели".
"Значит, он ушел через кухню…"
Он перебил меня: "Не обязательно. Туалеты находятся на заднем дворе. Мы предполагаем, что он пошел в туалет, затем по задней аллее и на вторую дорогу. Мы, конечно, опросили работников кухни, но они ничего не знают, ничего не видели, ничего не слышали, ничего не говорят".
Я тихо хмыкнул: "А что насчет его дома?"
Он пожал плечами: "А что с ним?"
"Вы там смотрели?"
"Нет. Прежде всего, у нас нет доказательств того, что было совершено преступление, поэтому у нас нет оснований для ордера на обыск. Мы не можем просто войти в чей-то дом, потому что не видели его тридцать шесть часов, особенно если это американский гражданин, и особенно в это дипломатически чувствительное время".
"Вы имеете в виду, что китайцы сказали, что не хотят, чтобы вы шпионили в доме?"
Он пожал плечами: "Китайцы ничего не сказали. Нам нужна причина, чтобы войти в чей-то дом", — повторил он: "Особенно американца, работающего в посольстве".
"Справедливо. А как насчет меня, могу я пошнырять в доме?"
"Я же говорил вам, что в наше дипломатически чувствительное время мы стараемся не вмешиваться в дела американцев, если только они не торгуют наркотиками. Тогда мы их просто расстреливаем. Но если вы близкий друг доктора Хэмптона, и он сказал вам, что вы можете входить и выходить из его дома, когда вам заблагорассудится, мы не станем поднимать шум. Только не выходите с двумя килограммами героина под мышкой".
"Я сомневаюсь, что Хэмптон увлекался наркотиками".
"Это не то, что сказал
