такой точно никогда не было.
От ужаса мои глаза округлились, дыхание перехватило, а все болезненные ощущения отошли на десятый план, когда я, сдернув с себя плед, поняла, что проснулась не просто в незнакомой мне мужской футболке, но еще и без трусов. Абсолютно, совершенно без трусов. Ни одной гребаной нитки, что хоть сколько-нибудь могла сохранить мою честь, на мне не было.
— Что я наделала? — выронила я хрипло. Схватилась за голову и пришла в еще больший ужас, увидев свои разбитые колени, криво замазанные зеленкой. — Что я наделала? Что я наделала?
— У тебя там паничка, что ли? — донесся со спины грубый голос.
От неожиданности я вскрикнула и натянула плед до самого подбородка. Резко развернулась в сторону, откуда исходил звук мужского голоса, и испытала самую сильную в своей жизни смесь из страха, позора и унижения, когда за столом своей кухни увидела Кострова Михаила Захаровича без футболки.
Без футболки, очевидно, потому, что она была на мне. Осталось только надеяться на то, что под столом он не был в моих трусах.
— Вы?! — выронила я, до последнего продолжая не верить своим глазам.
Лучше бы я уехала с тем козлом с бородавкой на лице, чем проснулась сегодня утром в компании человека, который являлся последним человеком на планете, с которым я хотела бы общаться и проводить время добровольно.
— Мы, — кивнул Михаил Захарович сухо и отпил чай из моей кружки, снова вернув внимание к своему телефону.
— Что вы здесь делаете?
Данный вопрос заставил мужчина слегка вскинуть бровь, будто бы он был чему-то удивлен, и улыбнуться уголком губ. Совершенно гадко и неприятно.
— И ты это спрашиваешь, Маруся, после того, что между нами было этой ночью? — откинулся на спинку стула и чуть склонив голову набок, насмешливо посмотрел на меня.
— Что? — выдохнула я, до последнего надеясь, что всё совсем не так, как я уже успела представить себе в красках. — Что между нами было?
— Что? Совсем не помнишь, как ты стояла на коленях, я держал тебя за волосы, а потом из твоего рта выходило больше, чем ты, в принципе, могла в себя впихнуть?
В одно мгновение паззл сложился. У меня не осталось вопросов ни к тому, отчего у меня болела кожа головы на макушке, ни к тому, отчего у меня болело горло и теперь можно даже не спрашивать, почему у меня стерты колени. Довольно яркая картинка предстала перед моими глазами и теперь навсегда опечатается на моих веках, как позор всей моей жизни.
Очень короткой и бестолковой жизни.
Мне не суждено дожить до старости. Мне суждено умереть со стыда прямо в эту секунду и прямо на этом диване, купленном по скидке.
— Нет, нет, нет! — затрясла я головой, которую тут же позорно спрятала под пледом. — Этого не может быть. Не может быть… Я не могла так низко пасть.
Или могла?
Откуда мне знать?! Я никогда в своей жизни не пила ничего крепче вина и не больше одного бокала. А о количестве выпитого вчера мной алкоголя можно только догадываться, но даже примерные его подсчёты дают понять, что выпила я очень много. И, очевидно, мозг мой настолько упал на дно, что пришел к мысли о мести Вите. Но как среди того скопища мужчин в баре я откопала именно Кострова? Почему он? Почему не тот тип с бородавкой, чьи намерения попасть ко мне в трусы были более чем прозрачными?
Я решила не просто отомстить Вите за его женитьбу, но еще и себя наказать за что-то, переспав в пьяном угаре с Костровым?
Где ж я так провинилась-то, а?
— Ты опять там ноешь? — раздраженно спросил мужчина.
Судя по громкости его голоса и давления, что на меня оказывалось даже через ткань тонкого пледа, Костров был совсем рядом. Буквально нависал надо мной.
Я не ныла, но очень хотелось. Желательно при этом биться головой о стену.
Ладно. Я взрослый человек и за свои поступки должна отвечать, как взрослый человек.
Медленно стянув с головы плед, я сразу встретилась глазами с недовольным Костровым, который, оперевшись руками о спинку моего крошечного в сравнении с ним диванчика, смотрел на меня сверху вниз.
— У нас с вами всё было, да? — пискнула я робко.
— Что именно «всё»? Конкретизируй.
Разговаривает со мной так, будто преступника допрашивает.
— Ну, всё, — описала я в воздухе рукой круг. — Вообще всё…
— Например? — давил на меня своим авторитетом мужчина.
Не выдержав его прямого взгляда, позорно опустила глаза и уставилась на его обнаженный торс, испещренный шрамами. Наверняка, я коснулась каждого шрамика и задала кучу тупых вопросов из разряда «а в вас стреляли?».
— Ну… секс? — выронила я едва слышно и на секунду снова заглянула в серые глаза, в которых вспыхнула насмешка. — Не секс, да? Я просто сделала вам приятное ртом?
— Своим ртом, Маруся, ты точно ничего приятного мне не сделала, — откровенно смеялся надо мной Костров.
Конечно! Откуда мне, вообще, уметь делать приятное ртом?! Я ведь никогда не практиковалась в этом деле. И почему после всего, что между нами было, я до сих пор с ним на «вы»? Он-то не стесняется, тыкает. Ночью, наверное, тоже не стеснялся и тыкал, куда придется.
— Вам больно было? Поэтому у меня так кожа головы болит?
— Подожди… — нахмурился Костров. — Ты думаешь, что отсосала мне?
— Ну, зачем так грубо? — поморщилась я и снова спряталась под пледом. — Просто… попробовала одну штучку.
Пока Костров тихо смеялся, я сгорала от стыда под пледом.
— Можешь расслабиться, Маруся. Свою… штучку я бы тебе ни за что не доверил на пробу. Учитывая твое вчерашнее состояние, ты бы играла с ним как кошка с дохлой мышью.
— Ничего не было? — резко села и сдернула с головы плед. — Совсем ничего?
— Ты, конечно, знатно пососала мои нервы, но штучку свою я тебе пробовать не давал.
— Фу-ух, — выдохнула я с облегчением. — Подождите, Михаил Захарович! А почему тогда я… ну, на мне… — указала я не себя, намекая на его футболку.
— Почему ты без трусов и в моей футболке? — спросил он в лоб, а я снова захотела спрятаться под пледом. Вместо этого молча и виновато кивнула. — Хрен тебя знает. Витюше какому-то мстила. Фитонциды мои грабила.
— Феромоны, — поправила я на автомате, кажется, начиная понимать, что творилось в моей голове, пока я не контролировала себя. — Простите меня, пожалуйста.
— Это всё охренеть как весело, но отдай мне мою футболку, — протянул Костров руку ладонью вверх.
— Да, конечно! — спохватилась я. Потянулась к краю футболки,
