Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
уровень соли должен был компенсировать усиленное потоотделение во время ежедневных упражнений. Такая еда не относится к какой-либо конкретной региональной кухне, она довольно дешева, поэтому ее можно готовить в больших количествах и хранить в тепле в течение нескольких часов.
Тама едва подняла глаза, когда искала свободный столик. Ее манера поведения стала подчеркнуто сдержанной и нейтральной. Исчезла молодая оживленная женщина, с которой мы только что вели эмоциональный разговор, женщина, озабоченная тем, что в юном возрасте она, возможно, уже совершила непоправимую ошибку, присоединившись к Силам самообороны. В женской казарме она свободно рассуждала, красноречиво рассказывала о своем опыте – в столовой она молчала. Я быстро поняла, что это не место для разговоров. Она была все той же невысокой и миниатюрной молодой женщиной, но в профессиональной среде она казалась одновременно невидимой и готовой бросить вызов всем и каждому, кто может встретиться на ее пути. Я пыталась есть так же быстро, как она. Звуки игрового шоу, которое шло по телевизору, включенному на полную громкость, вливались в оглушительную какофонию двигающихся стульев, стучащих ботинок, шума с кухни. Некоторые мужчины расположились парами и группами, другие ели в одиночестве. Кроме нас двоих, я не заметила ни одной другой женщины. Когда мы вошли, некоторые мужчины подняли на нас глаза. Лишь немногие из них разговаривали друг с другом. Все глотали пищу большими кусками, вскакивали и быстро уходили. Было ясно, что здесь не место для посиделок. Покончив с обедом, мы встали в очередь, чтобы сбросить остатки еды с тарелок в канализацию, слегка ополоснуть посуду и поставить ее в таз с водой, где она замачивалась перед основательным мытьем на кухне. Выйдя из столовой, я снова надела фуражку и вышла на яркий солнечный свет.
В ПОЛЕ
Главным утренним событием оставшейся части недели для меня было участие в базовой тренировке (кёрен и кихон кунрен). Одетая в зеленую форму, застегнутую до шеи, я стояла по стойке «смирно» или «вольно», маршировала, поворачивалась на 45°, 90°, 180°, кругом, отдавала честь, касаясь фуражки или каски, отдавала честь с непокрытой головой, кланялась флагу, стояла неподвижно во время полуденной переклички в сорокаградусную летнюю жару. Приказы выкрикивались стаккато, из-за чего я почти не могла различать простые слова, такие как «Кио цукэ!» («Внимание!») или «Ясумэ!» («Вольно!»). Сержант постоянно корректировал каждое мое движение. Я стояла, слишком широко расставив ноги. Я шла слишком напряженно или недостаточно напряженно. Я повернулась слишком поздно. Я слишком сильно выдвинула подбородок вперед. Я повернулась, как танцор, а не как солдат в военном строю. Я чувствовала себя глупо с каской на голове. Услышав, как он выкрикивает приказы, изо всех сил пытаясь поставить ногу правильно, я думала одновременно о разном. Почему включенное наблюдение считалось ключом к пониманию ситуации? Почему я покинула прохладу университетских кабинетов и библиотек, чтобы вышагивать на плацу, обливаясь потом? Хуже всего оказалось то, что когда я в четвертый раз повернула не в ту сторону, то смущенно улыбнулась. Сержант прервал мои размышления: «Обещай мне одно. Не улыбайся, когда ты на тренировочной площадке! Никогда!» Его предупреждение было излишним: сосредоточенность не давала мне в полной мере ощутить смущение – однако понадобилось несколько дней, прежде чем я начала чаще действовать правильно и избегать гневных упреков.
Во второй половине дня я обычно сопровождала подразделения на различного рода полевых учениях (бутай кэнгаку): стрельба из винтовки или прицельная стрельба из минометов (Рис. 2), боевая подготовка, включая стрельбу из пулеметов по войскам, обозначенным как подразделения противника, в лесу, в нескольких милях от базы (сэнта кунрэн).
Несколько полков по всей стране предназначены для обучения основной массы новобранцев. Только в марте и апреле, когда их число становится слишком большим, чтобы его полностью поглощали эти полки, избыточный поток новичков обучается на базах вблизи их родных городов. Базовая подготовка состоит из двух этапов по три месяца каждый. На втором этапе новобранцы распределяются по специальностям, по которым они проходят профессиональную подготовку. По истечении шести месяцев рядовые отправляются на службу в соответствующие подразделения на базах по всей Японии, а выпускники НАС переходят в учебный центр СССЯ в Куруме, Кюсю.
В течение недели на базе моими товарищами были выпускники школ и университетов, а также люди, которые до прихода в Силы самообороны успели где-то поработать. Все они были новобранцами (син тайин), начавшими базовую подготовку три месяца назад. Новобранцы-женщины в течение первых трех месяцев обучаются в женских подразделениях в лагере СССЯ Асака, примерно в получасе езды от станции Икэбукуро в Токио, но на втором этапе они присоединяются к мужчинам [Bõei Kenkyükai, 1996: 66–67].
Рис. 2. Военнослужащие СССЯ во время минометных учений на базе СССЯ Кибита* летом 2001 года (фото автора)
Согласно уставу Сил самообороны, цель первого этапа базовой подготовки состоит в том, чтобы «пробудить понимание миссии военнослужащего, развить основные навыки, включая дисциплину, этику и сильное чувство ответственности, мастерство в групповой жизни и тренировке физической силы» [Bõei Kenkyükai 1996: 46, 65–66]. Предметы, которые входят в программу первых трех месяцев, включают в себя духовную подготовку (сэйсин кёйку) или умственную подготовку (кокорогамэ), государственную службу, базовые знания по различным специальностям, боевую подготовку и боевую технику, а также спорт [Bõei Kenkyükai 1996: 66][20]. В дополнение к этим компонентам военнослужащим также рекомендуется развивать «любовь к людям» (хито о ай си) и патриотизм (куни о ай си, известный как айкокусин или сококуай). Патриотизм, согласно уставу, объединяет «любовь к своему краю» (киодо ни) и «любовь к своей расе/нации» (миндзоку ни) [Bõei Kenkyükai 1996: 57–60]. В период моего «обучения» новобранцы, с которыми я встречалась, все еще говорили на языке, совершенно отличном от лозунгов их вербовщиков, о которых пойдет речь в главе 4. Каждый день, по их словам, был полностью регламентирован, начиная с переклички в 6 утра, когда они собрались на раннюю утреннюю пробежку, до вечера, когда выключали свет[21]. Базовая тренировка была «действительно тяжелой» для одних и «не такой тяжелой, как ожидалось», для других, но потом стало возникать напряжение: постоянно следить за своей униформой, находиться вдали от своей семьи (для многих впервые), соблюдать тысячу правил, совершенно необходимых, не иметь ни минуты уединения. Они усвоили неписаные правила кадетской иерархии НАС, где «старшие – императоры, младшие – люди, второкурсники – рабы, а первокурсники – отбросы» [Sekizaki 1995: 78]. Они терпели издевательства со стороны старших кадетов или других новобранцев, а некоторые с нетерпением ждали тех дней, когда сами смогут передать часть этих испытаний следующему курсу. В течение первых нескольких месяцев новобранцы на базах по всей Японии и курсанты НАС плачут, разговаривая со своими матерями по телефону. Некоторые из них не возвращаются на базу или в кампус НАС в первые же выходные после трех недель непрерывного обучения[22]. Однако большинство из тех, кто перейдет на второй этап базовой подготовки, останутся как минимум на один двухлетний контракт.
Большую часть времени на базе СССЯ Кибата я брала интервью у двух десятков рядовых, кадетов и сержантов в перерывах между полевыми учениями, что создавало условия для записей поспешных, но в то же время более спонтанных и прямолинейных (Рис. 3). Я создавала ситуацию искусственно, организуя интервью прямо на траве, вне пределов слышимости сослуживцев моих респондентов, при этом полигон
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
