Может, я и достигла дна, но будь я проклята, если последние воспоминания обо мне достанутся ему.
Я хлопнула себя ладонью по лбу. Опять же, парень в костюме из сегодняшнего утра, казалось, перемешал мои мысли, и весь здравый смысл как будто ускользнул от меня. Я оставила окно открытым на случай именно такого сценария. Если не буду иметь возможности внести арендную плату и буду выставлена на улицу.
Будь это обычный день, я бы обязательно взяла с собой «Путешествие», но удел Веры всегда оставаться дома. Я имею в виду, кто обычно носит с собой растение? На случай, если дела пойдут плохо, я нарочно оставила окно открытым, чтобы можно было стащить ее с карниза.
Не имея ничего, кроме времени на своей стороне, я ждала в экстремальной жаре, слишком далеко, чтобы меня кто-то заметил, пока не наступила ночь, и я была уверена, что Мерв, вероятно, смотрел порно до самого утра.
Закрепив рюкзак, я как можно тише поднялась по пожарной лестнице.
Она была старой, и с каждым шагом ржавчина падала на улицу под моим весом. На пальцах ног я ощущала биение пульса, а в желудке было такое ощущение, будто на обед я съела кислый бутерброд. Что бы ни говорили люди, как бы мало вы ни ели, вы никогда не привыкнете к чувству голода. Между рычанием и ревом была большая разница. Или, может быть, была большая разница между выбором: не есть и быть не в состоянии запихнуть в себя еду.
Мне пришлось остановиться на полпути до второго этажа. У меня закружилась голова, и все, казалось, поплыло, прежде чем снова пришло в норму. Я подняла глаза, вспоминая, почему я должна была это сделать.
Путешествие. Вера. Мои вещи. Мои. Все, что от меня останется.
Поднявшись на третий этаж, в свою квартиру, я заглянула внутрь, но никого не увидела. Вера стояла на карнизе, а Путешествие лежало прямо под ней. Это было правильно. Сегодня я старалась быть изобретательной.
Может быть, мне удастся прокрасться внутрь и прихватить две рубашки и одну пару шорт. Мои единственные шлепанцы. У меня даже была бутылка воды в холодильнике. На самом деле он не давал должного мороза, но хорошо охлаждал. Она мне пригодится, когда сегодня вечером я буду бегать по жарким улицам. Может быть, Мерв даже не узнает, что я провела здесь ночь. Это даст мне лишний день, чтобы попытаться договориться с ним по-другому. Слишком поздно заваливаться в ночлежку на ночь. Мне и не нравилось там оставаться. Я всегда чувствовала себя в ловушке.
Я сузила глаза, когда одна из крыс не спеша прошлась по полу. Да, они не боялись. Большинство из них могли справиться с маленькой кошкой, но иметь дело с крысами было лучше, чем иметь дело с людьми.
Сделав глубокий вдох, я полностью подняла окно и забралась внутрь, чувствуя себя на шаг впереди. Я никогда не чувствовала себя уверенной, с тех пор как мне исполнилось десять, но «стремление быть на шаг впереди» стало для меня нормой.
Жгучая боль пронзила меня от головы до шеи. Меня схватили за волосы, а голова откинулась назад под неловким углом.
— Я знал, что ты вернешься, — усмехнулся Мерв мне на ухо. — А что я тебе говорил? Твое появление обойдется тебе намного дороже. Сегодня вечером ты отведаешь Большого Мерва. Мари и Большой Мерв сольются в страстном П-О-Ц-Е-Л-У-Е прямо здесь на этой самой кровати. — Последнюю часть он пропел по-детски.
Мое сердце бешено колотилось, ладони покалывало, а мозг работал лихорадочно. Этот сукин сын ждал меня! В этом мерзком месте мне нечем было даже защититься.
Он еще сильнее откинул мою голову назад, и я посмотрела на него краем глаза.
— Ты не такая уж хорошенькая... этот нос... но что-то в тебе есть… — Он облизал влажную дорожку от моего подбородка к уху, и мне пришлось подавить рвотный позыв. Его слюна воняла. — Ну, ничего. Я получу удовольствие, сломав его.
Слова. Они продолжали парить в моих мыслях. Мне хотелось пригрозить ему, сказать, что если он прикоснется ко мне, я убью его. Но в данный момент они были бессмысленны, потому что не имели веса.
Но в одном он был прав.
Мое тело.
Оно собиралось сражаться, даже если это будет последний бой, который мне предстоит выдержать. Тогда я начала бороться с ним, не заботясь о том, что я делаю. Казалось, мы ударились об одну стену, о плиту, а потом он ударил меня головой о другую стену, ближайшую к окну.
Он отпустил меня на секунду, тяжело дыша (ленивый придурок, вероятно, не мог даже преодолеть один лестничный пролет без отдышки), и мы совершили что-то вроде танца губки Боба. Мне чертовски хотелось добраться до двери. Крики не помогут, но это был шанс убежать от него. Я держала его там, но он держал меня здесь. В клетке, как животное.
Мерв снова бросился на меня, и я попыталась обойти его, но споткнулась о свои же шлепанцы. Как только я упала, он схватил меня за ноги и потащил подальше от двери. Он хрипел от борьбы, и я сделала какое-то едкое замечание о том, что ему, как правило, не приходится бороться за пропитание. Девушки, проживающие дальше по коридору, обычно расплачивались с ним сексом, но они больше походили на трупы после того, как накачивались наркотой.
Из носа у него потекли сопли. Его щеки были ярко-красными. Его ладони были горячими, обжигали меня даже сквозь джинсы, а его белая майка была пропитана вонючим, нездоровым потом. Я смогла высвободить одну ногу из хватки Мерва, чтобы ударить его. Я двинула ему по колену, и он застонал. От удара мои пальцы полностью прорвали одну из туфель, но я смогла подняться и добраться до двери. Как только моя рука потянулась к ручке, он снова схватил меня за волосы и дернул назад.
Мерв развернул меня, обезумев от гнева, и впечатал головой в стену. Прежде чем я успела прийти в себя, он снова развернул и выбил из меня весь дух. Затем он впечатал свой кулак мне в нос прежде, чем нанести удар в глаз. Я почти не ощущала боли, знала только то, что мне нужно выбраться.
Я знала, что смерть скоро придет за мной, но я не хотела ее такой. И не с этим мудаком, который избил меня, прежде чем решил сделать из меня обед для крыс. Наверное, именно так он
