повода.
– Давайте есть пиццу, пока не остыла, – добавил Сойер. – Джулия?
Он подошел к кухонному столу и отодвинул для нее стул, не оставляя никакого выбора.
Стелла выставила на стол напитки и разложила бумажные салфетки, и все четверо без церемоний принялись поедать вегетарианскую пиццу прямо из коробки. Джулия ела торопливо, рассчитывая поскорее разделаться с пиццей и уйти. Сойер вел себя непринужденно и расслабленно и улыбался ей такой многозначительной улыбкой, как будто видел ее насквозь. Стелла в своем кимоно восседала за столом с таким видом, словно на ней был костюм от Диора. А Эмили взирала на них троих с таким выражением, точно они были подарками, которые ей только предстояло развернуть.
– Значит, вы оба знали мою маму? – наконец спросила она, как будто не могла больше сдерживаться.
– Да, и очень хорошо, – подтвердила Стелла. – Мы с Далси принадлежали к одной тесной группе друзей.
– К «Сассафрассу»?
– К нему самому. А Сойер встречался с одной девушкой по имени Холли, она тоже состояла в этой группе, так что он входил в число наших почетных пажей.
– А с Джулией вы не дружили?
– Я тогда вообще ни с кем не дружила, – сказала Джулия.
Эмили с любопытством посмотрела на нее. На верхней губе у нее был томатный соус. Джулия улыбнулась и протянула ей салфетку.
– Почему? – спросила Эмили, вытирая рот.
– Подростком быть нелегко. Мы все это знаем. Девушки из «Сассафрасса» создавали иллюзию того, что это просто. А я была отражением неприглядной действительности.
– А чем занимались те, кто состоял в «Сассафрассе»? – поинтересовалась Эмили. – Общественной работой? Собирали деньги на благотворительные цели?
Стелла расхохоталась:
– Нет, наша группа была не из таких. Погоди, я схожу за альбомами.
Она бросила корку от пиццы в коробку и вышла из кухни. Вскоре Стелла вернулась; пожалуй, кроме нее, на всем белом свете едва ли нашелся бы другой человек, который точно помнил, где хранятся его школьные альбомы, и способен был найти их, не перерывая шкафы и не звоня родителям.
– Вот. – Она положила на стол перед Эмили зеленый с серебром альбом с вытисненным на обложке девизом «Дом бойцовых кошек!» и раскрыла его. – Это и есть «Сассафрасс»; твоя мама в центре, разумеется. Каждое утро перед занятиями мы устраивали заседания на парадном крыльце школы. А это твоя мама на вечере встречи выпускников. А тут она королева выпускного бала. А это Сойер в составе футбольной команды.
– Я нечасто выходил на поле. – Сойер покачал головой.
Стелла стрельнула в его сторону глазами:
– Это потому что ты боялся попортить свою смазливую мордашку.
– Чем не уважительная причина?
Стелла перевернула страницу:
– А вот и Джулия.
На фотографии девочка-подросток в одиночестве ела свой обед на верхнем ярусе трибун стадиона. Это была вотчина Джулии. Перед школой, в обеденный перерыв, когда она прогуливала уроки… Иногда даже по ночам она находила здесь убежище.
– Ничего себе, какие у вас были длинные волосы! Да еще и розовые! – Эмили присмотрелась к фотографии повнимательнее. – Вы красили губы черной помадой?
– Да.
– Тогда никто не знал, что думать о Джулии, – сказала Стелла.
– Я никому ничего плохого не делала. – Джулия с улыбкой покачала головой.
– Другим людям – возможно, – пробормотал Сойер, и Джулия машинально натянула рукава еще ниже на запястья.
– После второго года учебы отец Джулии отправил ее в интернат, – сказала Эмили Стелла, и Джулия очнулась от своих мыслей. – Ее не было в городе долгое время. А когда она вернулась, ее никто не узнал.
– Я узнал, – возразил Сойер.
– Ну еще бы ты ее не узнал! – Стелла закатила глаза.
Эмили принялась разглядывать альбом, перелистывая страницы и останавливаясь всякий раз, когда натыкалась на очередное фото матери.
– Смотрите! – воскликнула она. – Тут у мамы на руке браслет! Вот этот!
Эмили продемонстрировала им запястье.
Джулия поймала себя на том, что не может отвести глаз от профиля девочки, чувствуя, как знакомо сжимается сердце. Не думая, она протянула руку и убрала прядь волос, упавшую Эмили на глаза. Та, похоже, этого даже не заметила, но когда Джулия отвела взгляд, то обнаружила, что Стелла с Сойером таращатся на нее с таким выражением, как будто у нее только что выросла еще одна голова.
– А это кто рядом с мамой? – Эмили указала на элегантного темноволосого юношу в костюме с галстуком-бабочкой. – Он много где рядом с ней.
– Это Логан Коффи, – ответила Джулия.
– Так вот о ком он говорил! – Эмили с улыбкой откинулась на спинку стула. – Я сегодня познакомилась с одним парнем, его зовут Вин Коффи. Он упомянул, что его дядю зовут Логан Коффи, и удивился, что мне это имя ни о чем не говорит.
«Вот черт, – подумала Джулия. – Ничем хорошим закончиться это не может».
– Они с Логаном Коффи встречались?
– Нас всех занимал тот же вопрос. Они с Далси все отрицали, – тщательно подбирая слова, ответила Джулия. – Собственно говоря, он был просто застенчивый и скрытный мальчик, которого твоя мама пыталась выманить из раковины.
– Он до сих пор здесь живет? Как вы думаете, можно мне расспросить его о маме?
Повисло неловкое молчание. Говорить ей об этом не хотелось никому.
– Логан Коффи давным-давно умер, солнышко, – произнесла в конце концов Джулия.
– Ох. – Эмили словно уловила перемену настроения и неохотно отодвинула альбом. – Пожалуй, мне пора домой. Спасибо, что разрешили посмотреть альбом.
Стелла замахала руками:
– Можешь забрать его себе. Это было двадцать фунтов тому назад. Рассматривать эти фотографии – только лишний раз сыпать соль себе на рану.
– Правда?! Спасибо! – Эмили поднялась, и Джулия тоже встала со своего места.
Она проводила девочку до двери, пожелала спокойной ночи и следила за ней, пока Эмили не растворилась в темноте под сенью деревьев в соседнем дворе.
Когда Джулия вернулась, Стелла уже поджидала ее, уперев руки в бока:
– Признавайся, что происходит?
– Ты о чем?
– С чего ты так вокруг нее хлопочешь?
– Вовсе я вокруг нее не хлопочу. – Джулия нахмурилась. – Почему ты так на меня смотришь?
– Просто я от тебя такого не ожидала, вот и все. Да ну, это просто смешно. Кого-кого, а тебя в роли матери представить совершенно невозможно.
Стелла засмеялась было, но осеклась, когда увидела лицо Джулии. Такое ей говорили не первый раз, но от этого было ничуть не легче. Что ж, такова цена, которую приходится платить, когда тебе тридцать шесть, а ты не проявляешь никакого желания ни с кем разделить свою жизнь.
– Ох, я ничего обидного не имела в виду.
Джулия и сама это знала. Как не имели в виду ничего обидного ее друзья в
