к ней интерес.
Посетители таверны резко отвели глаза от Паркер; кто-то уставился в пол, кто-то – на свои бокалы.
- Не думай, что они что-то утаивают от тебя, - прохрипел Хэнк, сидевший за барной стойкой. Его рык весьма гармонично сочетался с натюрмортом из бутылки пива, стопки бурбона и жевательного табака, что выстроился на стойке перед ним. – Они просто не знают, как это рассказать.
- А Вы можете?
- Попытаюсь, - согласился Хэнк. – Надеюсь, у меня получится. Раньше это место никто не называл Отмороженным Городом. Но то, что там происходит в последнее время... Чертовски точно характеризует его. Хотя на всех картах это пока Уиттиер. И это всегда было странное место.
- Этого города вообще не должно было быть, - добавил Крэйг.
- Именно. – Хэнк сплюнул табак в пустой бокал. – Дьявол бы его побрал. Уиттиер такой же холодный, как мои первые две жены вместе взятые, а поверь мне – это лютый лед.
- Подтверждаю, - кивнул Крэйг.
- Можешь ему поверить, поскольку на одной из них этот бедняга и сам был женат, - уточнил Хэнк. – В общем, туда можно попасть двумя путями. Первый: на лодке по холоднющему каналу, пар от которого просто обжигает.
- А второй?
- Через туннель, - опередил Хэнка Крэйг.
- Да, - Хэнк сплюнул очередную порцию табака. – Туннель. Понимаешь, Уиттиер с трех сторон окружен Чугачскими горами. Единственная открытая часть выходит на тот самый холодный канал. А горы такие высокие и резкие, что по ним добраться нереально. Поверь мне. Некоторые смельчаки пытались. Но не смогли.
- Говорят, в этих горах залежи золота, - вставила Кристи.
- Да, говорят, и что с того? – отозвался Хэнк. – Может и правда, только там слишком холодно и опасно, чтобы проверить это.
- Так что по второму способу? – Паркер осушила свою стопку.
- Туннель, - сказал Крэйг. – Две с половиной мили. Одна полоса. Прямо через горный массив.
- Тогда в чем проблема? – Изумилась Паркер. – Похоже, не все так плохо. Бывала я и в более опасных местах.
- Мы называем это место Отмороженным Городом не потому, там дико холодно и в это место сложно попасть. – Крэйг закончил разминать сигарету и прикурил.
- Это название достаточно точно отражает сущность города, - продолжил Хэнк. – Можно сказать, он его заслужил.
- Как это? – Не поняла Паркер.
- Это гиблое место, ненормальное, там происходит всякая дичь, - пояснил Крэйг.
- Точно никто не знает, что именно с ним не так, - продолжил Хэнк. – Но Уиттиер – странное место, где происходят странные вещи. Началось все с лодок: одна на льдину найдет, другую течение на скалы унесет. Потом другие несчастные случаи.
- Кто-то едва не утонет, кто-то со скалы упадет и покалечится, всего и не перечесть - добавила Кристи.
- А потом вообще убийства начались, - Хэнк вновь выплюнул табак.
- Когда? – спросила Паркер.
- Точно не могу сказать, - ответил Хэнк. – Как я и говорил, Уиттиер всегда был странным городом. Но если раньше это было скорее несчастливое, что ли, место, словно его кто-то сглазил, то сейчас там будто проснулось истинное зло. Из города-бедолаги он стал городом-убийцей, городом-отморозком. Где-то три месяца назад. На Рождество.
Паркер закинула очередную стопку.
- И это у вас называется "точно не могу сказать"?! Куда уж точнее!
- Ладно, пусть так, ехидная ты моя, это началось на Рождество.
- Рождество 1988-го. Тогда стали погибать люди, - подтвердил Крэйг.
- Хэндерсоны. Вся семья, - поведала Кристи.
- И Чарльзы, - дополнил Крэйг.
- А еще Дженсоны, - добавил Хэнк.
В таверне повисла тишина.
- А что полиция? – спросила Паркер. – Есть какие-то подозрения, кто это делает, свидетели?
- Ни одной зацепки, - сказал Хэнк.
- Сейчас жителям там остается заколачивать окна и укреплять двери, - поведал Крэйг.
- И никогда, ни при каких обстоятельствах не выходить из домов в темное время суток, - Хэнк зашелся таким кашлем, что возникло ощущение, что он выплюнет наружу легкие. – На твоем месте, малышка, я бы сел в машину и убрался подальше от Бастард-тауна. Там своих жертв хватает.
"Крайне разумный совет", - мысленно похвалила собеседника Паркер.
XII.
В Портедже было чертовски морозно. Но куда более сильный холод веял из туннеля в Уиттиер. Поток ледяного воздуха словно бил из какого-то сверхъестественного источника, обжигая лицо, убеждая развернуться и уехать прочь. Паркер сидела на капоте Чарджера с сигаретой в зубах, согревая руки в карманах кожаной куртки. Машина стояла у въезда в туннель. Никакого света в его конце не просматривалось.
А насколько он длинный? Действительно ли из него есть выезд? И что в самом деле ждет на той стороне? Такие мысли роились в голове девушки.
Паркер высунула руку из кармана и взяла в пальцы сигарету, обратив внимание на то, как они дрожат. Ее правая рука. Рабочая рука. Смертоносная рука. Та, что лучше управляется с бензопилой, мачете, луисвиллской бейсбольной битой с вбитыми в головку гвоздями.
Когда Паркер в Техасе в жесточайшей битве одолела могучего Урагана Уилльямса, ее руки не дрожали. И когда расчленила Чугунную Башку в Новом Орлеане. Даже когда расправилась с самим Пальцерезом, и намека на мельчайший тремор не было!
И вот она просто сидит на капоте машины, поблизости ни единого признака слэшера, а руку уже колошматит! Паркер соскользнула с капота, перевела взгляд со своей "смертоносной" руки на темный туннель в Уиттиер и, наконец приняв ситуацию, со словами: "Ну и черт со всем этим, будь что будет" забралась в водительское кресло, повернула ключ в зажигании, вдавила в пол педаль газа, заставив мощнейший двигатель Чарджера взреветь, и въехала в узкий туннель.
Дорога была заасфальтирована, через каждые пятьдесят футов путь освещали фонари, но стены представляли собой неровную горную поверхность, в которой прорубили туннель. Похоже, что за те пятьдесят лет, что прошли с того дня, здесь ничего не изменилось. Сейчас спидометр показывал скорость в тридцать миль в час[10], но у Паркер было ощущение, что едет она вдвое быстрее. Наконец машина выехала наружу, и девушка с облегчением выдохнула, покинув вызывавший приступ клаустрофобии туннель.
Паркер сбросила скорость, выехав на главную улицу Уиттиера. С одной стороны была бухта с парой дюжин раскачивающихся на волнах лодок. На противоположной половине
