— Кто-то пискнул хотя бы, напоминая, что имеет не меньше прав на трон, чем Равены? — спросил я, взмахивая вилкой над тарелкой. — Нет, Дия, они втянули языки в задницу и молча смотрят на совет рода, вымаливая себе подачки, как нищие на папертях. Равены могут сейчас легко отбирать земли, имущество, что угодно. И никто им ничего не посмеет сказать. Вот что такое престиж, Дия.
Девушка задумалась над моими словами. Пройдет немного времени, и она поймет, что я прав. Одно дело — когда к его величеству приходит на поклон проситель, и совсем другое, когда герой войны открывает двери с ноги.
Быть просителем я не хочу. Мне нужна слава победителя. Потому как с просителем никто вести дел не станет, а мне придется врастать в обществе аристократов Крэланда, если я действительно хочу построить свою корпорацию.
Ливень продолжал долбиться в окна, бил в стены. А гром, добравшийся до Фолкбурга, заставлял дом чуть вздрагивать. Я даже на миг представил, что эта непогода — чье-то направленное магическое воздействие, но эфир оставался совершенно спокоен. Просто дождь разошелся.
Закончив с ужином, я собрал бумаги и поднялся в спальню. Свободное время нужно провести с пользой.
Глава 5
Королевский дворец Крэланда.
Агнесс шагала по пустому коридору в сопровождении пары гвардейцев, молчаливо присутствующих везде, куда бы ни направлялась казначей страны. К их присутствию баронесса Равентурм уже давно привыкла, и не обращала внимания. А вот другие аристократы, когда девушке случалось к ним подходить, заметно напрягались. Это баронесса может не донести, а гвардия смотрит зорко и докладывает куда надо.
А потому с Агнесс все стали подчеркнуто вежливыми и доброжелательными. Настолько, что она уже с тоской вспоминала время, когда ей осмеливался дерзить мальчишка из Чернотопья.
Однако дел было чрезвычайно много, и грустить толком было некогда. Равентурм добиралась до кровати и падала без сил изо дня в день. И чем больше она копалась в отчетах своей службы, тем больше понимала погибшего короля.
В том, что из казны утекают в неизвестном направлении деньги, Агнесс не сомневалась ни на минуту. Но она никак не могла представить себе подобный масштаб. На бумаге все выглядело симпатично, но фактически — если бы его величество не начал войну против своей страны, клану Равенов пришлось бы вкладывать собственные средства, чтобы поддерживать государство на плаву.
Тащили все и выгребали все. Любой королевский заказ сопровождали неизбежные потери до трех четвертей денежного объема. И результаты расследований дознавателей, одно за другим ложащееся на стол казначея, заставляли рыжие волосы Агнесс вставать дыбом. Если она подаст эти бумаги временному совету, в стране вообще ни одного аристократа не останется.
Все зоны ответственности были давно распределены, и подчиненные благородным земли переходили под их юрисдикцию, однако при этом могли рассчитывать на дотации из казны, если дела у них шли плохо. Но как могут идти плохо дела у тех же Рейнхардов, когда у них в столице два роскошных особняка?!
И таких примеров хватало. Деньги теоретически имелись, но практически они находились в руках утративших власть аристократов. И если Агнесс сейчас передаст документы о махинациях в совет, Равены могут выпотрошить практически все благородные фамилии страны. Переживет ли Крэланд вторую гражданскую войну? В том, что аристократы не пожелают возвращать деньги добровольно, Равентурм не сомневалась.
Слуга распахнул перед казначеем высокие двустворчатые двери, и Агнесс прошла внутрь кабинета. Двое ее сопровождающих замерли снаружи, перекрыв своими телами вход, и закрыли двери с нарочито громким щелчком — чтобы ее милость слышала, что может не переживать, она под надежной охраной.
Равентурм же бросила на свой стол пачку исписанных мелким почерком листов и, упав в кресло, скинула жесткие туфли с ног. Невидящим взглядом уставившись на бумаги, баронесса тяжело вздохнула и, повернувшись к шкафу, осмотрела богатый выбор бара, размещенного за стеклом.
Увы, прошли времена веселья и праздника. Осталась только тяжелая каторжная работа на благо рода. И самое смешное, даже если бы Агнесс хотела воспользоваться своим положением казначея и решить свои финансовые вопросы, ей бы просто нечего оказалось украсть!..
Голова сама собой опустилась на столешницу, и Равентурм прикрыла глаза всего, казалось бы, на секунду, но сон набросился на нее и, ухватив в свои объятия, утащил прочь от свалившихся на девушку обязанностей и ответственности.
Завтра она снова возьмется за дело, а пока…
* * *
Графство Ней. Деревня Уютная.
Салэм окинула взглядом деревеньку и чуть качнулась в седле. Дредхорст и без этого бы послушался свою хозяйку, но за время сидения в родном графстве для бывшей искоренительницы ездить верхом на живой лошади стало не менее привычно, чем на мертвой.
Рядом с госпожой ехали два десятка дружинников в накидках с гербом графства. Они смотрели по сторонам, выискивая в небольшом лесочке возможные угрозы. И хотя каждый из них понимал, что в случае опасности взять графиню фон Ней у врага вряд ли получится, однако им платили за работу, и воины честно ее выполняли.
Почти сотня дворов в крохотной долинке окружена невысоким забором — чтобы скотина не разбежалась. В утреннем небе поют ранние птицы, уже успевшие проснуться. Среди домов Уютной мелькали фигуры крестьян. Они заметили прибытие своей хозяйки, но не спешили отрываться от собственных повседневных задач. Графиня будет говорить со старостой, а простых крестьян ее сиятельство и не заметит.
Саломея указала рукой в сторону, и первая пятерка всадников дружины прибавила скорости, заходя сбоку. Вторая отделилась чуть позже, чтобы не ломиться через редкий подлесок, примыкающий к забору. Постепенно все верховые рассредоточились по деревне, с графиней остался только один управляющий.
— Госпожа, вы же не собираетесь… — пробормотал он, но Салэм его прервала взмахом ладони.
Спорить со своей госпожой мужчина не посмел, а графиня спокойно въехала в деревню Уютную по центральной улице и сразу же обратила внимание, как быстро скрываются в домах женщины и немногочисленные дети. Даже собаки, учуяв дредхорста, не спешили лаять, а больше забивались в будки, где псин потряхивало от страха.
— Немо, найди мне старосту, — распорядилась она.
Управляющий кивнул и, поддав коня пятками, поехал вперед, бросая по сторонам внимательные и строгие взгляды. Крестьяне же, видя знакомого им всадника, несколько расслабились. Среди всей графской свиты Немо был единственным, кого здесь уже не раз видели — именно через него договаривались местные о поставках в родовой замок и главный город графства.
Саломея фон Ней не была жестокой правительницей, и налогов новых не вводила, и судила по закону. Но, как известно, чем дальше от начальства и ближе к кухне — тем лучше. Может быть, местные крестьяне и не знали этого принципа, но это не мешало им пользоваться. Визит графини, как и любой приезд благородного человека, ни с чем хорошим в головах деревенских не вязался.
