слишком мощный инструмент, без защиты рано или поздно наших бы переловили. И все это знают. Я понятия не имею, сможет ли человек, который не видел, как действует алмаз, заставить себя встать перед очищающим лучом. Это тоже самое, что встать перед изрыгающей ливень пуль картечницей. Парни, без сомнения, герои, но заставить себя сделать такое… нет уж, лучше у них будет пример.
Неизвестно, сколько ещё мы бы спорили с доминусом Флавием, если бы на большом листе бумаги, висящем прямо перед начальником охраны не начали появляться буквы.
«Adeste!»
Помощь всё-таки потребовалась.
Доминус Флавий прервался на полуслове и кивнул Кассию.
— А вы… — начал было говорить начальник охраны, но я его прервал:
— А мы пойдём с ними, доминус Флавий. Так будет лучше.
Глава 5
Разумеется, доминус Флавий не хотел нас так просто отпускать. Нас — это меня с Доменико, Керу и тартарцев, которые тоже деловито направились к выходу из подземелья.
— Интересно, как у вас сражаются, — ответил на мой вопросительный взгляд Комо. — И потом, ты же вроде нас нанял? Не здесь же, в подземелье сидеть, когда ты бьёшься, правильно?
Ну да, в самом деле, как-то я уже подзабыл, что нас связывают отношения «наёмник — наниматель». Привык за время путешествия относиться к тартарцам как к немного странным и таинственным спутникам, которым со мной пока просто по дороге. А если честно, в последнее время просто не до них было.
Перед доминусом Флавием было неловко, и не только мне. Некрасивая ситуация вышла. Мы просто игнорируем взрослого, уважаемого мужчину, который носится вокруг нас с криками и руганью, как наседка. Объясняет, что у них всё под контролем и без нас, что стычка с чистыми вообще случайность, которой не должно было быть, потому что они устроили несколько провокаций в других частях города, чтобы отвлечь внимание. Пытается спрашивать, что это за странные типы с нами. Видимо Доменико тоже было неприятно обижать начальника охраны, так что он не выдержал, обернулся, обхватил того руками за плечи.
— Дядя Вайл! Ну что ты так переживаешь, в самом деле! Ты если подумаешь немного и сам поймёшь, что мы правы! Ты не обижайся, пожалуйста, хорошо?
Надо же. Я как-то не задумывался раньше, что доминус Флавий не принадлежит той же фамилии, что и мы. До сих пор даже не удосужился узнать его имя — все вокруг называли его Флавием. Ну, или командиром.
Между тем, доминус Флавий, раскрасневшийся от злости и уже набравший воздуха, чтобы продолжить ссору вдруг выдохнул.
— Дрянные мальчишки! Что ты, что брат твой. С вами пойду тогда. Чтобы не смотреть потом в глаза Маркусу, если что!
Вот об этом я и говорил. Он ведь знает, что мы уже применяли алмазы в бою. Слышал о бойне в Тенгисе, дядя наверняка пересказывал ему содержание наших писем. И всё равно не может поверить до конца, что это средство защищает от чистых братьев. Хорошо, что он решил идти с нами — всегда лучше убедиться своими глазами. Доменико передал ему ещё одно кольцо, и мы поспешили догнать нерешительно оглядывающихся бойцов. Правда, пришлось предварительно выдержать ещё небольшой спор. Дело в том, что мы с братом потребовали ехать прямо к месту боя. Обычно-то наши так не делают, пытаясь нападать исподтишка, старательно укрываясь, а тут мы предлагаем, считай, устроить ковбойскую перестрелку. Однако раз согласившись, больше переспорить Доменико бедный доминус Флавий уже не смог, и только махнул рукой с обречённым видом.
Улицы Трастевере выглядели мирно и спокойно. Уж что я успел понять за время жизни в Риме — этот город умеет сохранять невозмутимость. Столицу лихорадит. Безработица, бедность, дикое недовольство низов, споры между благородными семьями, чистые братья, которые старательно подавляют стихийно возникающие бунты… внешне это трудно заметить. Внешне всё выглядит благополучно, даже благостно.
Вот и сейчас по улицам прогуливаются зажиточные горожане, витрина булочной привлекает румяными, ошеломительно благоухающими рогаликами, парочка девиц с интересом разглядывает куда-то спешащую компанию на трёх легковых локомобилях в цветах жандармерии — транспорт был заготовлен прямо во дворе дома, в который мы выбрались из подземелья. Надо же. Никто не боится, что сейчас здесь начнётся стрельба. Или просто слишком благополучный район?
Хотя если присмотреться, можно заметить некоторую нервозность, с которой прохожие поглядывают куда-то дальше по улице. Как будто чувствуют: там что-то происходит. Однако показывать свою тревогу столичным жителям невместно, и они упорно продолжают оставаться респектабельными и плавными.
Отмахнулся мысленно от приступа злобы — не до них сейчас. Локомобили лихо проскочили один перекрёсток, другой. Я успел ещё подумать, что нужно было раздеть тех пленных жандармов — раз уж у нас локомобили их изображают, неплохо бы и дальше соответствовать. Закончить мысль не успел — мы на полном ходу въехали в перестрелку.
Времени на то, чтобы оценить обстановку почти не было, но я уже научился быстро понимать, что происходит. Далеко в конце улицы медленно пятилась задним ходом небольшая колонна из пяти грузовых локомобилей. Узкая улочка, ещё и захламлённая лотками с всякой мелочью, развернуться никак нельзя. На перекрёстке, к которому мы стремительно приближались, разворачивался бой. Чистые подошли с боковой улицы, тоже на локомобилях, и сразу получили залп из большого дома, в котором обосновались наши ребята. Если бы не эта засада на пути колонны, беглецов на грузовиках уже не было бы.
Впрочем, чистые спиры были готовы к сопротивлению — трупов я не видел, повреждены только машины. Похоже, монахи держали защиту, ожидая такого нападения, и как только парни Флавия выдали своё положение, монахи выбрались из машин и начали утюжить дом. Ребята всё ещё держались — в основном за счёт того, что постоянно меняли позиции.
На наше появление пока не обратили внимания. Когда из локомобилей жандармерии высыпались совсем не жандармы, чистые, кажется, даже обрадовались. Две спиры отвлеклись от уничтожения дома, в котором скрывались наши, и дружно ударили светом. Причём в режиме двое из тройки атакуют, и только один держит защиту. Правильно и логично — пули из винтовок остановить как раз хватит. Вот только результат получился неожиданный. Наш «африканский» отряд успел выйти вперёд, я выставил кулак с вытянутым средним пальцем — люблю пофорсить. Очищающий луч ударил в руку и отразился. Чуть повернуть палец и сияющее пятно, распыляя штукатурку на соседнем здании, стремительно ползёт к чистым. И исчезает, как только касается чистого.
Монахи погасли одновременно. Доменико, Комо и Агния тоже не сплоховали, обе спиры разом остались без своего ультимативного оружия. Звонко залаяли револьверы, почти сразу бодро вступили винтовки из-за наших спин. Две спиры чистых перестали существовать. А потом пришёл черёд
