- Я спрашивал о том, как ты. И что у тебя сейчас творится в жизни.
Что у меня творилось в жизни? Если говорить откровенно - полная фигня. Но в то же время я уже привыкла к мысли, что у меня есть дети, и не собиралась от них отказываться.
- У меня нормально все. Дети растут, я счастлива, что они у меня есть.
- И это все?
- А что ты хочешь услышать еще?
- Я хочу услышать правду.
- Ты ее услышал. - Я подернула плечами. - Есть я и дети. И больше сказать ничего не могу.
- А их папы?
На лице дяди Саши было вопросительное выражение. Вот как тут скажешь, что пап у детей может и не быть. По крайней мере, пока.
- С ними я веду переговоры.
- Переговоры?! О чем можно с ними переговариваться?
- О том, что им нужны доказательства.
- Какие?
- Что дети принадлежат им.
- Лампасы мне в херабасы! Дети принадлежат им! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
И точно! Я только теперь поняла, что именно озвучила. Стало стыдно перед теми, кто зачался вопреки всем обстоятельствам.
- Дядь Саш… мне сейчас нелегко. Но ты меня неверно понял. Отцы просто хотят быть уверенными в том, что зачатие произошло именно от них.
- А от кого оно может быть? От Святого Духа?
Я невольно улыбнулась. Возмущение дяди Саши было весьма объяснимо. Но и Алексея с Давидом я вполне могла понять.
- Нет, оно может быть только от них, - твердо произнесла я. - А сейчас прости. Я иду в кровать. В последнее время ужасно хочется спать и ничего больше не делать.
И я, поднявшись с дивана, ушла в свою комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд дяди Саши.
На встречу с гинекологом, о котором мне говорил Алексей, я решилась через несколько дней. Скрывать мне было нечего, в том, что сказала Светлана Ивановна, я не сомневалась, поэтому поездка к врачу, найденному Леликом, не вызывала у меня никаких дополнительных вопросов.
- Мда… с такой патологией я сталкиваюсь впервые, - вынес приговор доктор, у которого я прошла осмотр. - Но оба плода развиваются нормально.
- Мне так и не объяснили, что это за аномалия, - подала я голос, одеваясь и не смотря на врача.
С самого своего приезда я решила воспринимать эту поездку не в штыки, а как дополнительный повод выяснить что-то о своей необычной беременности.
- У вас врожденно имеются две матки. Не надо путать с двурогим органом.
Можно подумать, я путала! Но лишь кивнула в ответ.
- У каждой из маток есть своя фаллопиева труба. И свой яичник. Обе функционируют совершенно нормально, хотя обычно одна из них рудиментарна.
- То есть развита плохо?
- Да.
Врач что-то писал на бланке. Наверно то, что предназначалось отцу (или отцам) моих детей. Что ж, пусть! Пусть тоже будут знать обо всех обстоятельствах этой беременности.
- Доктор, скажите… а эти дети могут быть от разных отцов?
Я поняла, что врач, и без того шокированный, удивился еще больше.
- Вы спали с несколькими мужчинами во время овуляции?
Кто б мне сказал, что в тот момент у меня была овуляция!
- Да. Но о благоприятных днях я не знала. Так если мужчин было двое?
- Ну… если у вас созрели два фолликула… Теоретически это возможно. Ваши близнецы разнояйцевые. Это означает, что развились они из двух яйцеклеток. Были ли эти яйцеклетки оплодотворены двумя мужчинами или одним - на этот вопрос ответить я не смогу.
- И выяснить это можно только когда дети родятся?
- Безопасным методом - да.
Я кивнула. Все, о чем говорил врач, я знала и так.
- Вы сами расскажете обо всем Алексею?
- Да. Он просил сразу связаться с ним и подтвердить или опровергнуть ваш диагноз.
Диагноз! Хорошо хоть больной не обозвали.
- Хорошо. Спасибо вам. Я пойду.
Врач кивнул и я вышла из его кабинета. Через некоторое время предполагаемые папаши получат всю информацию и дело теперь будет за ними. В любом случае, больше ничего поделать я не могла, и что бы они оба ни решили, от меня уже ничего не зависело. Мне оставалось только ждать, чем я и собиралась заняться в ближайшее время.
Глава XII. Давид
- Давид Анатольевич, к вам Мария Пчелкина, - торжественно объявила моя секретарша. Так, будто это сама королева Великобритании удостоила мой офис своим визитом.
Ну еще бы! Кроме мамзель Пчелкиной никто не рисковал приходить ко мне без заблаговременной записи. Но беременным - скидка, так уж и быть.
- Пригласи, - ответил я. Сущая условность, потому что Маша уже маячила за спиной Надежды Сергеевны.
Любопытствующая физиономия секретарши так и застряла в дверях, пока Пчелкина шла к моему столу. Я приподнял брови, давая понять, что Надежда Сергеевна на этом свободна, но от любопытства та соображала туговато.
- Надежда Сергеевна, можете вернуться на свое рабочее место.
С явным разочарованием секретарша сначала закрыла рот, а потом - дверь. Тогда я перевел взгляд на Пчелкину и поинтересовался:
- Я так понимаю, у тебя какие-то новости?
- Ну почему же? - ответила Маша, изогнув одну бровь. - Может, я решила познакомиться поближе с отцом своих детей?
- Или не отцом, - поправил я и, вальяжно откинувшись на спинку кресла, спросил:
- Лелика тоже позвать? Или вы уже… познакомились поближе?
Хотя чего-чего, а ближе, чем мы втроем успели побывать, уже и некуда.
- А что, его тут нет? - Маша показательно заозиралась по сторонам. Можно подумать, она всерьез ожидала, что Демин сейчас выскочит откуда-нибудь из-под стола! Страшная картина, как это теперь развидеть?
- Представь себе, у нас достаточно денег, чтобы иметь разные кабинеты, - фыркнул я.
И женщин мы обычно имели тоже разных, да. Попутало же чертово винишко!
- Ну так что, ты отвлекаешь меня от дел, чтобы просто разговоры разговаривать или у тебя что-то важное?
- Не завидую я Агате Эдуардовне, - пробормотала Пчелкина, заставляя мои брови снова занять приподнятое положение.
- Извини?
- С вами невозможно разговаривать.
- И не надо. Заниматься со мной не разговорами куда приятнее, не так ли?
Она покраснела. Как же легко ее, оказывается, смутить! И как ей это идет, добавляя красок в незатейливую, в общем-то, внешность.
