Герцогиня Вандербилдт решительно высвободила руку, вскинула голову, возвращая себе на миг покинувшую её холодность, и процедила, даже не взглянув на немного встревоженную Эми и её супруга:
— Благодарю.
Хотела ещё добавить что-нибудь уничижительное про то, что не привыкла пользоваться помощью таких недостойных людей, но тут в холл из столовой вышли другие приглашённые на встречу Рождения года гости, и герцогиня замолчала, не желая выносить дела семейные на публичное обсуждение. Эмили при виде четырёх разновозрастных дам и стольких же кавалеров широко улыбнулась и повернулась к Элеаноре прямо-таки сияя от счастья:
— Бабушка, ты решила устроить настоящий праздник! Как это мило!
«Да уж», — хмыкнула герцогиня Вандербилдт, внимательно наблюдая за лордом Дэвидом, который не спешил разделять восторгов супруги, глядя на гостей со сдержанным интересом хищника, наблюдающего за пасущимися по поляне овцами.
«Что ж, все марионетки в сборе, пора начинать представление», — решила герцогиня Вандербилдт, холодно улыбнулась и провозгласила:
— Дамы и господа, позвольте вам представить мою внучку, леди Эмили Изабеллу Селестину и её супруга, лорда Дэвида Рональда Доулсона Эверлич.
Дамы церемонно присели в подобающих случаю реверансах, мужчины ограничились короткими поклонами.
— Прошу всех в столовую, — герцогиня плавно повернулась, напомнив Дейву маневрирующую вблизи мелей каравеллу и направилась в столовую, слегка шурша тёмно-синим платьем, расшитым серебром, имитирующим морозные узоры.
Негромко перешёптывающиеся гости, бросающие на Эми и её мужа короткие полные жгучего любопытства (и не только оного) взгляды, последовали за герцогиней. В столовой, коя была обставлена и украшена со сдержанной простотой (Элеанора была убеждена, что именно такая сдержанность и подобает потомственным аристократам, а брызжущая через край роскошь — верный признак дурновкусия), герцогиня остановилась перед своим стулом, окинула приглашённых холодным взглядом и отчеканила, словно приговор зачитывала:
— Присаживайтесь.
Слуги, до этого неприметно стоящие у стен, поспешили вперёд, с поклоном выдвинули дамам стулья, помогая каждой гостей занять предназначенное специально для неё место, причём дамы садились по левую руку от хозяйки замка, а мужчины по правую, смешивать пары, даже супружеские, Элеанора считала неприличным. Герцогиня Вандербилдт подождала, пока все сядут за стол и воцарится тишина, а после этого обвела всех надменным взглядом и отчеканила:
— Поскольку никто из вас два месяца назад так и не прибыл на мой юбилей…
Гости всколыхнулись, среди дам зашелестел приглушённый шёпот, мужчины нахмурились. Оправдываться было бесполезно, герцогиня терпеть не могла выслушивать, как писал иноземный поэт «жалкий лепет оправданья», она лишь констатировала факт вины и назначала епитимьи, как правило, весьма жёсткие, дабы урок запомнился с первого раза и на всю жизнь.
— Так вот, поскольку никто из вас на юбилей не прибыл, — слегка повысила голос Элеанора, ледяным взором без всякой магии запечатывая даже самые болтливые уста, — я решила собрать вас на празднование Рождения года, — по бледным губам леди скользнула ехидная усмешка, количеству яду в коей позавидовали бы самые страшные южные змеи. — Как оказалось, этот праздник для вас гораздо более значим.
— Просто на это торжество Вы нас пригласили.
Негромкий, с бархатистыми перекатами, голос показался сидящим за столом оглушительным, точно пушечный залп. Одна особенно впечатлительная блондинка с большими голубыми глазами и кукольными чертами бледно-розового личика, приглушённо пискнула и начала медленно оседать под стол, хорошо хоть скатерть за собой не потянула. Эми выразительно кашлянула, глядя на мужа, но Дейв уподобился стрелке компаса: смотрел, не отрываясь на герцогиню, чуть склонив к плечу голову. Элеанора брошенный вызов приняла, глаза хищно сузила:
— Мне казалось, родственники потому так и называются, что особые приглашения им не нужны.
Дейв сверкнул короткой ослепительной улыбкой, отражая атаку и тут же делая ответный выпад:
— Прошу простить, если я ошибаюсь, но в Северную звезду не так-то просто попасть без личного приглашения хозяйки.
Гости согласно и одобрительно зашушукались, чувствуя себя зрителями так любимых в провинции боёв между двумя могучими хищниками (ходили слухи, что иногда, для большей пикантности, хищника выставляли против человека, как правило, пойманного преступника или надоевшей любовницы, но достоверно никто ничего не знал или предпочитал делать вид, что ничего не знает).
— Плох тот мужчина, что отступает перед трудностями!
Герцогиня опалила всех собравшихся взором, коему и легендарный василиск позавидовал бы, и резким движением придвинула к себе тарелку, невольно выдавая застарелую обиду на представителей сильного пола.
— Чаще всего перед трудностями не отступают те, кого называют разбойниками или корсарами, — Дэвид обворожительно улыбнулся, понизив голос до доверительного шёпота. — Целеустремлённость редко уживается в жёстких рамках общепринятых правил, так и норовит вырваться на свободу.
«Вот ведь дерзкий мальчишка, не язык, рой осиный!», — подумала Элеанора с тенью чего-то, смутно похожего на одобрение.
Давным-давно, ещё до своего замужества, когда она была молода и восторженна, ей нравились приключенческие романы об отважных героях, открывающих новые земли, сражающихся на турнире за свою прекрасную даму и без тени сомнений вступающихся за попранную честь и справедливость. В ту воистину золотую пору юная Элеанора мечтала, что и она встретит такого же отважного и лихого искателя приключений, который увезёт её в свой фамильный замок, где они непременно будут жить долго и счастливо. И её мечта исполнилась, её супруг был именно таким: ярким, обаятельным, способным вскружить голову любой, даже самой неприступной красавице. И лорд охотно пользовался всем, чем так щедро наградила его природа, оставляя жене в прямом смысле крохи, да и то лишь для того, чтобы она родила ему законного наследника. Герцогиня Вандербилдт вновь, хоть прошло уже очень много лет, ощутила непереносимую боль и горечь предательства, а следом нахлынул слизкий и липкий страх, холодящий спину и заставляющий зорче всматриваться в лица сидящих за столом. Встретившись взглядом с хозяйкой замка, большинство гостей раболепно и заискивающе улыбалось, кукольного вида блондинка слегка позеленела и предприняла ещё одну попытку скрыться за столом, Эми встревожено приподняла брови, а её муж… Лорд Дэвид сохранял полнейшую невозмутимость, только в его тёмных глазах клубился какой-то странный серый туман. Герцогиня Вандербилдт непроизвольно передёрнула плечами и сосредоточилась на трапезе, опустив взор в тарелку.
Ужин, а это был именно он, прошёл в глубоком молчании. Герцогиня Вандербилдт искренне считала, что разговаривать за едой — верный признак дурного тона, да и слишком была погружена в свои собственные, не очень-то весёлые размышления, чтобы изображать радушную хозяйку, тем более что этот образ ей никогда и не нравился. Гости, внимательно следящие за любым оттенком настроения своевольной герцогини, тоже хранили молчание, стараясь лишний раз даже по сторонам не смотреть. Эмили, которой было очень интересно, кто же все эти люди (шутка ли, восемь человек приглашённых!), попыталась было завязать разговор со своей соседкой, черноглазой брюнеткой, нарочитая скромность наряда которой привлекала ничуть не меньше внимания, чем самое фривольное декольте, но леди лишь уголком губ дёрнула и отвернулась. Эми досадливо вздохнула, перевела взгляд на Дэвида, который сидел с противоположной стороны на самом дальнем от герцогини месте.
