От: Тайного поклонника.
Поздравление: Ты милая.
Я покраснела. У меня есть тайный поклонник! Я взглянула на печенье, потом — быстро — на Дункана Бродки и так же быстро отвела глаза.
Я медленно перебирала остальное печенье, пока не обнаружила то, от которого сердце на мгновение остановилось.
Кому: Джой.
От: Эмбер Гросс.
Поздравление: С Валентиновым днем!
Эмбер Гросс. Эмбер Гросс прислала мне печенье. Эмбер Гросс поздравила меня с праздником. Определенно солнце взошло на западе, реки потекли вспять, а рак на горе свистнул прямо в мой слуховой аппарат.
Дальше некуда. Наверное, я сплю, но скоро пробужусь в своей комнате под теплым одеялом в цветочек и звездами на потолке. В дверях вырастет мать и спросит об овсянке. Тут Эмбер Гросс собственной персоной продефилировала ко мне, засунув большие пальцы в карманы джинсов с очень низкой талией. («Нет, не куплю», — отрезала мать, когда я выбрала себе такие в торговом центре. У меня хватило ума поинтересоваться: «Почему?» «Потому что они непристойны, — пояснила мать. — К тому же под них нужно новое белье».)
— Привет, Джой, — начала Эмбер.
«Привет, Джой»! Словно мы и вправду подружки, вечерами треплемся в «аське», а утром вместе садимся в автобус.
— Спасибо за печенье! — пробормотала я.
Надеюсь, получилось не слишком ужасно. Поверить не могу, что она назвала меня по имени. Я сомневалась, что она вообще его знает.
— Не за что, — откликнулась Эмбер и улыбнулась. Сверкнули скобки. — Может, сядешь с нами за обедом?
— Ой. Гм. Да, конечно, — кивнула я.
Даже если мой голос звучит странно, слова, надеюсь, правильные, и манера достаточно небрежна.
— Круто! — ответила Эмбер и пошла к своей парте.
Тамсин обернулась с широко распахнутыми глазами.
— Что происходит? — прошептала она по слогам и в дополнение выразительно пожала плечами, чтобы я точно ее поняла.
Я открыла рот, хотя не знала, что сказать. Тут мистер Шауп бросил портфель на стол.
— Успокоились, — велел он.
По крайней мере, так мне показалось. Мистер Шауп носит усы, и чем они пышнее, тем сложнее моя жизнь.
Он повернулся к доске, и я склонилась над партой, надеясь, что никто не услышит, как колотится мое сердце.
Через четыре бесконечных урока, когда я забирала обед из своего шкафчика, Тамсин крикнула мне в правое ухо:
— Ты ведь не собираешься с ними сидеть?!
Я опустила голову.
— Не знаю.
— Она просто тебя использует! — возмутилась Тамсин.
Чтобы до меня быстрее дошло, подруга закатала рукава серого свитера, встала передо мной и знаками показала: «Использует тебя!» (В Академии Филадельфии, кроме испанского, французского и латыни, преподают американский язык жестов. Тамсин учит все четыре языка.)
— Использует для чего? — Тодд догнал нас в коридоре.
На нем была его обычная школьная одежда — собственноручно отглаженные брюки хаки и рубашка. Симпатичное лицо и рост выделяют его среди одноклассников. Но поскольку он предпочитает петь, а не гонять мячик, толку от его красивой внешности немного. В октябре мальчишки из команды по лакроссу написали на его шкафчике слово «ГОМИК». В результате всем пришлось провести целый день на семинаре. Психолог рассказывал о важности терпимости и понимания. «Бывает и хуже, — заметил Тодд. — К тому же нас сняли с алгебры».
— Может, попросит списать домашнее задание? — предположила я. Догадка так себе, но за четыре урока ничего лучше не придумалось. Хотя я так запустила учебу, что только полная идиотка захочет у меня списать.
Тодд задумался.
— Возможно, — произнес он после слишком долгой, на мой взгляд, паузы. — Но по английскому лучший ученик я, а по математике — Тамсин.
— Вообще-то я по всем предметам лучшая ученица, — уточнила Тамсин.
— Может, она намерена списать у того, кто периодически ошибается, — возразила я.
— Ты не вернешься, — вздохнула Тамсин. — Помнишь, как получилось с Амелией Рейли?
Конечно помню. Все мои одноклассницы помнят историю Амелии Рейли. Она была самой обычной девочкой. Немного ума, капелька обаяния. И вдруг — бац! — Грегори Боуэн пригласил ее на свой школьный выпускной. Внезапно Амелия Рейли, или Амели, как она стала себя называть, оказалась за столом Эмбер Гросс. Кроме имени, в ней ничего не изменилось. Ни новой прически, ни новой одежды. Внимание Грегори Боуэна — вот волшебная пыльца, которая позволила ей взлететь и стать популярной. Кстати, а Амели прислала мне печенье?
— Я не Амелия Рейли, — произнесла я, когда мы вошли в столовую. Я выпрямилась и поправила лямки рюкзака. — Поэтому вернусь.
Сначала я прошла мимо стола неудачников. Мне тоже доводилось за ним обедать, когда Тамсин и Тодда не было рядом. Здесь сидит Джек Корен, усыпанный перхотью. И толстая Салли Каллин. И Элис Бланкеншип, в прошлом году она неделю провела дома, когда выяснилось, что ее проект по английскому — куча стихотворений на тему самоубийства.
За следующим столом находятся спортсмены, игроки в футбол и лакросс. Затем — спортсменки, они привязывают разноцветные резиновые каппы к шнуркам и носят их на шее.
Дальше — артистические натуры в гетрах и трико. Они ведут себя как в «Классном мюзикле»[24]и пританцовывают в очереди за едой. Мы с Тоддом и Тамсин обычно сидим в конце этого стола. Тодд официально признан артистической натурой, а мы с Тамсин составляем ему компанию.
Я затаила дыхание и прошла мимо артистического стола, затем мимо стола хиппи, которые пахнут ладаном, играют в футбэг[25]и носят дреды вне зависимости от цвета кожи, мимо зубрил, которые после восьмого класса перейдут в более престижную школу, а со временем поступят в «Лигу плюща»[26].
В самом центре зала сидят популярные девочки, это и спортсменки, и артистки, и хиппи, и умницы. Но в первую очередь, как мне кажется, они известны… легким отношением к жизни. Не в смысле доступности. Просто им все дается легко. Они прекрасно знают, что надеть, что ответить и что сделать. Эмбер Гросс — их королева. Она даже поддразнивает мистера Шаупа насчет одежды. «Классный галстук, — заявила она как-то раз. — Это ваш ребенок связал?» По-моему, хамство, но мистер Шауп засмеялся. Я тоже как-то раз сказала ему: «Классный галстук», — но учитель только озадаченно на меня посмотрел.
