Но вот что интересно – смотрели-то они кто куда, но по факту перекрестье их взглядов в итоге скрещивалось на центре поляны.
– Ну, может, это и не их творчество – усомнился Николай – Сейчас подобные забавы вообще в моде. Все эти – наше славное прошлое, славянские скрепы, тропами предков и так далее. Опять же – под этим соусом бюджет осваивать удобно, никто же не знает, сколько стоит, например, Перуна вырезать? Да еще вон, гляди, здоровенного какого. Здесь тебе не асфальтирование или озеленение с известными всем рыночными ценами.
– Это не Перун, это его брат Даждьбог – поправила его тетя Паша, уже вышедшая на середину поляны, где на ней, казалось, скрестились взоры большинства идолов – Выучи наконец, кто из них есть кто. Это нужно. Раз подобное простится, два простится, а на третий кто знает, что может случиться. Да, я знаю, что ты подумал. Ничего не случится, данные боги давным-давно ушли в историю, тем более что тут даже не идолы, а так, их муляж. Верно?
– Ну…
– Да, это новоделы. Вот только земля под ними та же осталась, по которой ноги этих богов ступали. Не так важно, когда, где и кем овеществленный символ сработан, важно, откуда он силу черпает. Ладно, не суть. Сюда идите.
После того, как молодые люди выполнили ее просьбу и тоже оказались под перекрестным взглядом мрачно выглядящих в ночной темноте идолов, тетя Паша вздохнула, и громко произнесла:
– Фома Фомич, привет тебе. Открой мне дорогу в свой дом, поговорить надо.
И – ничего. Тишина стояла вокруг, только где-то неподалеку филин отрывисто ухнул.
– Хватит старые обиды поминать – уже более властно повторила женщина – Было – и прошло, что через столько лет крайнего выискивать? Раз сама пришла, значит, есть на то повод. Открывай путь, говорю! Обещаю, вреда тебе никакого нынче не причиню и неволить никак не стану. Просто потолкуем о том и о сем. И не без выгоды для тебя.
И снова – ничего не произошло.
– Да чтоб тебе, старый ты хрыч! – топнула ногой тетя Паша – Сказано же – разговор важный! Хорош уже припоминать то, что я тебе тогда…
Деревья неподалеку от сотрудников отдела странно скрипнули, словно дверь на несмазанных петлях, после качнулись, и на поляну кубарем вылетел невысокий старичок в когда-то добротной, а теперь разодранной, а местами и окровавленной одежде.
– Фома? – изумилась тетя Паша – Слушай, в подобные крайности-то впадать все же не стоило. Нет, мне как женщине безусловно приятно, что ты, забыв все наши разногласия, вот так, раздирая в клочья вещи и кожу, мчишься сюда, наплевав на любые преграды, но можно было ограничиться чем-то менее зрелищным. Например, просто открыть короткую дорогу на твою гору. И все. Хотя столь пылкие чувства, разумеется, достойны всяческого…
– Какие чувства? – фальцетом завопил старичок – Ты о чем? Нет у меня никаких чувств к тебе, и не было никогда! И быть не могло! Ты человек, а я нет. Ерунда какая! Да я разве что убить тебя хотел пару раз, вот и все чувства!
– Красивая сцена могла получиться – чуть расстроенно сообщила присутствующим Павла Никитична, довольно кокетливым жестом поправив волосы – Академическая. Давние друзья-неприятели встречаются вновь, и все такое. У меня ведь, Коля, немалый сценический дар имеется. Помню, мы с Константином Сергеевичем как-то в «Савое» шампанское пили по зиме, он мне так и сказал: «вот тебя, Павла, ничему учить не надо, не то, что иных актерок». Хотя, может, он и не это имел в виду, конечно. Мы с ним тогда… Кхм… Н-да. Но он был гений, а их поди пойми. Ладно, не суть. Фомич, если дело не во мне, то отчего ты такой замурзанный? Словно волки тебя зубами драли, честно слово.
– Они и драли! – заорал в голос старичок – Только не простые, а оборотные. Меня! В моем доме! В моем лесу! Как зайчишку! Каково?
– Зело борзо – оценила его слова уборщица – То-то мне вой не понравился. Стало быть, все же оборотни.
– Все препоны поломали, все запоры да замки сорвали, тайные и явные – бормотал Фома Фомич, вставая на ноги – Ничего их не сдержало. Ничего! Что нож сквозь масло через лес прошли, и прямо к моему дому выбрались. Чудом улизнул.
– Выходит, кто-то им помог – резонно заметила тетя Паша – Рубль за сто даю.
– Выходит – хозяин Битцевского парка на секунду задумался, а после как-то по-другому, по-новому глянул на отдельскую уборщицу – И не ты ли этот «кто-то», а? А что, с тебя станется, ты ведь тоже та еще волчица. Так ведь тебя Иннерхайб прозвал после того, как ты за бриллиант Абрамелина в Марьиной роще сначала глотку Форшу перегрызла, а после и его самого чуть на тот свет не спровадила? Так, может, ты этих головорезов на меня натравила, а теперь здесь стоишь и делаешь вид, что не при чем?
– Совсем ты рехнулся? – возмутилась тетя Паша – Никогда за мной такие штуки не значились, даже в старые годы. А уж теперь-то… Я, знаешь ли, себя уважаю. А что до Форша – патроны у меня тогда кончились, нож я еще раньше в чьем-то трупе оставила, вот и пришлось зубы в ход пускать. Нельзя было его живым оставлять. Но это все к делу не относится. Ты другое скажи – чего они от тебя хотели-то?
– Убить! – взвизгнул Фомич – Что же еще?
– Да чем ты, пенек трухлявый, мог им помешать? – насмешливо осведомилась старушка – Им твой лес даром не нужен. Это же город, а оборотни их терпеть не могут. Особенно волкодлаки. Темнишь ты. Ой, темнишь. Говори, огрызок, что им нужно!
– Да пошла ты! – старик встал с земли и зло зыркнул на собеседницу – Не твоего ума дело! И вообще – пропадите вы все пропадом! Вы, они… Все! Ненавижу!
Последнее слово старичок не столько произнес, сколько выплюнул, а следом, было собрался покинуть круг идолов и снова скрыться в лесной чаще, вот только не успел, потому что на поляну одна за другой скользнули шесть серых теней.
Волки. Вернее – оборотни. Здоровые, поджарые, зубастые, с лобастыми головами и нехорошим блеском в глазах.
– Догнали – проскулил Фомич – И все из-за тебя! Всегда ты мне, Павла, неудачу приносила. Дурной у тебя глаз.
– Нормальный у меня глаз – неторопливо проговорила старушка – Обычный. А в своих бедах себя вини. Ты же всегда хотел сидеть выше других? Вот и результат. Мало того – ты и нас, похоже, с собой на тот свет утащишь. Знаю я этих тварей, они свидетелей не оставляют.
– Теть Паша, плохо дело – Нифонтов внимательно следил за волками, которые преувеличенно-неторопливо окружали небольшую компанию, стоящую среди идолов – Двоих я, если очень повезет, уработаю, но не больше.
– И пули у нас не заговоренные – добавила Мезенцева – Чего не взяла, дура? Ведь думала же.
– Сама же сказала – дура – тетя Паша пихнула ногой старика, который мешком осел на землю и жалобно всхлипывал – Что, владыка земель, рек и леса, обгадился уже от страха? Говори, чего им от тебя надо?
– Амулет – ответил ей вместо Фомича один из волков. Вернее – молодой человек, который невесть когда успел сменить серую шесть на вполне пристойный костюм, а звериный оскал – на весьма приветливую улыбку – Нам нужен амулет, который он присвоил себе давным-давно.
