я ее!
Троица начала терять терпение.
— Слушай ты, — повысил голос Черный, не слезая с бревна, — не тяни козла за хвост!
— Ну все просто, — начал объяснять незнакомец правила игры, отставив чемодан в сторону, обрадованный вниманием со стороны «стариков». — Я говорю кому-нибудь из вас: «замри!», и он, бедняга, замирает минут на пять, а бывает и поболе.
— Це шо, — скривился хохол, — экстрасенс?
— Шайтан, — съязвил Черный.
Дружки весело рассмеялись, подталкивая друг друга локтями и похлопывая крепкими широкими ладонями по мускулистым спинам и плечам, а Гриня, сделав шаг вперед, презрительно посмотрел на наглого и глупого парня. Тот был крепкого спортивного телосложения, но все равно казался по сравнению с Хвостовым щуплым подростком, да в придачу был на целую голову ниже Грини.
— Ну а ежели я не захочу «замереть», — вызывающе заявил бугай, — что тогда?
— Значит, ты выиграл, а я проиграл, — пояснил парень. — Но это от тебя и не очень-то зависит, — добавил незнакомец, — твое желание мало что решает.
— А шо решает? — встрял в разговор Хрен, начиная понимать, что новичок просто издевается над ними, рассказывая какие-то деревенские небылицы. — Твой язык, як бабское помело.
— Слово…
— Шо? — насупился Хрен, надвигаясь на шутника.
— Простое человеческое слово, — серьезно произнес парень и добавил, — и желательно вежливое.
— Хлопцы, дык вин насмихаецца над нами! — зло бросил оскорбленный хохол.
— Кастрировать барана, — подвел черту кавказец, — по самую шею, вместе с языком!
Хвостов, до сих пор молчавший и наконец осознавший, что его и приятелей околпачили, нервно задергал желваками и, отстранив рукой нетерпеливого хохла, скорого на расправу, двинулся на незнакомца.
— Ты понял, мудак? — проревел глухим голосом верзила, сверля наглеца бычьими глазами.
Новобранец никак не отреагировал на грозное рычание, а только радостно улыбнулся.
— Понял! — весело произнес он. — Значит, играем?
— Сейчас ты у меня и спляшешь, и…
Что должен был сделать незнакомец после «спляшешь», присутствующие не расслышали, вернее, Гриня не сказал. Шустрый парень, не вынимая руки из кармана, громко и четко скомандовал: «Замри!» и, не дожидаясь, пока наступающий остановится добровольно и опустит громадный кулачище на его голову, молниеносно, словно из катапульты, всадил коротким ударом кованый носок ботинка верзиле в область сердца.
Хвостов помимо своей воли охнул, остановился и замер с поднятой вверх рукой, жадно хватая теплый воздух открытым ртом. Он раздувал щеки и таращил бычьи глаза, которые готовы были выскочить из орбит.
Хрен, не ожидавший такого поворота событий, все же быстро спохватился и ринулся на парня.
— Лежать! — крикнул незнакомец и, быстро присев на одну ногу, крутанулся, резко подсекая крепыша.
Ноги Хрена вместе с толстой задницей оторвались от земли. На мгновение зависнув в воздухе, хохол рухнул всей массой вниз, больно ударившись спиной о твердую землю. Внутри жирного тела что-то оторвалось и стало колом, по-видимому, это были почки. Хрен тихо хрипел, уставившись в одну точку на небе, и не мог не только встать, но и пошевелиться от жуткой боли внутри.
Черный решительно приподнялся с бревна, но грозный взгляд незнакомца охладил его пыл.
— Сидеть, — тихо сказал парень, — часы есть?
— Есть, — мотнул кучерявой головой кавказец и поспешно полез за часами в карман гимнастерки.
— Засеки время, когда твои приятели очухаются, — произнес Вихрев. — Доложишь лично мне. Понял?
— Понял!
— А теперь отомри, — разрешил Вадим Черному и, хлопнув по плечу Технолога, весело подмигнул ему. — А ты чего замер?
Незнакомец подхватил чемодан и, увидев своего друга Сашку, бросился к нему.
Глава 12
Волна воспоминаний нахлынула на Сашку Бурова с такой силой, что он потерял всякую осторожность и бдительность, а это в его шатком и опасном положении было подобно смерти.
— Итак, — разговаривал он сам с собой, — Вадим все сделает. Голова у него варит, стоит лишь намекнуть, а эзоповский язык они хорошо изучили за время рискованной совместной армейской жизни.
Сашка не сомневался в Вихе, телеграмму он сейчас же отстучит на ближайшем почтамте, в этом проблемы не было, но была одна заковырочка и довольно существенная: где спрятать компрометирующие документы? В машине нельзя — через час, как только ее обнаружат, она будет развинчена до последнего шурупчика и просвечена до последней пылинки. Домой также нельзя, Буров даже не заезжал на свою квартиру. Он прекрасно знал, что там его уже давно ждут. В какой-нибудь тайник? Но подходящего места у Сашки не было. Сдать в милицию — значит, просто подарить вещественное доказательство охотникам, которые имели своих людей в органах, и через десять минут компрометирующий материал будет или изъят, или подменен.
Времени на размышления катастрофически не хватало. Преследователи сидели на хвосте и дышали в затылок. Нужно было срочно решить эту непростую задачу.
И вдруг Бурова осенило: он вспомнил про свою первую любовь Ирину Купченко. Ну, конечно же, как он, мудак, не подумал об этом раньше. Ирка сегодня уезжала из города и просила проводить ее с железнодорожного вокзала, а заодно обещала вернуть ему дискету. Встреча была назначена на… Сашка торопливо посмотрел на свои часы: стрелки показывали девять тридцать пять…
До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Буров прикинул, чем рискует он, доверившись Ирине, и чем рискует она, взявшись за то, чтобы передать Вадиму материалы. О его связи с Купченко никто толком не знал, к тому же и связи как таковой не было, она оборвалась лет семь назад печально и безвозвратно. Случайная встреча на днях всколыхнула воспоминания об их молодости и, как оказалось, не прошедшую боль их никчемной ссоры. Старая дискета была всего лишь поводом для встречи.
Как бы там ни было, другого способа передать ценный материал Буров в данную минуту не видел.
* * *
Крепкая увесистая рука уверенно повернула ключ зажигания и легла на рычаг переключения скоростей. Нужно было спешить! Но, кажется, он опоздал, мышеловка захлопнулась…
Сердце предательски екнуло и, оборвавшись куда-то глубоко внутрь, замерло. Сашка побледнел и замер. В подворотню с визгом ворвался гаишный «Москвич» и старый знакомый «воронок». Загородив выход из переулка машинами, милиционеры поспешно выпрыгивали из салона, на ходу вынимая оружие и беря на мушку перламутровый «жигуленок».
— Блин! — глухим голосом проговорил загнанный в угол беглец. — Приплыли! Все, конец!
Руки сами по себе обмякли, и голова странным образом затуманилась. В салоне нестерпимо воняло спиртом. Сашка равнодушно посмотрел на почти пустую бутылку «Роял», потом перевел взгляд на зеркало. Позади машины был тупик, кирпичная стена жилого дома была надежным сторожем для беглеца. Впереди две машины надежно закрывали выход из подворотни. Буров отметил про себя, что лучшую западню трудно было бы придумать, и бывалый разведчик сам залез
