форточку, накрываю свою знакомую пледом. И думаю: «Что делать? Оставить деньги на столе и уйти? Но как закрыть дверь снаружи?» – строила я догадки и попыталась рассмотреть замок. – Да, снаружи замок закрывается на ключ, так же, как и внутри. Хорошо, даже если я закрою дверь снаружи на замок, то как она ее откроет внутри? И ключ куда мне деть?» – так и не найдя ответа, я закрыла дверь внутри квартиры. Осмотрелась в квартире, разгребла вещи в стареньком и изношенном от времени кресле. Посмотрела с грустью на свой торт и купленную в магазине нарезку брауншвейгской колбасы и поудобней устроилась в кресле. Новый год пришел сам по себе. Его и встречать не надо. Он сам приходит. Уснула часа на три. Вдруг меня кто-то будит. Открываю глаза: передо мной немного проспавшаяся Валя, на моих коленях мирно посапывает рыжий кот, с которым мы, наверное, познакомились во время моего сна.
– Ты как сюда попала?
Я решив расставить все точки, спросила: «Ты Валя?»
– Лида я. Что ты тут делаешь?
– Деньги Ваши караулю. Украдут, на меня подумаете.
– Кота с собой притащила?
Хотелось ответить ей в тон, как тому полицейскому : «да, из Финляндии», но не стала вводить ее в заблуждение и коротко ответила:
– Нет. Я думала он Ваш.
– Выпить есть?
– Шампанское. Подруге везла, – ответила я хозяйке квартиры, а про себя подумала: «Кстати, пора ей отзвониться, объяснить ситуацию».
Отдав шампанское хозяйке, я достала телефон. Но он был мертв.
– Можно у Вас телефон на зарядку поставить?
– А где ты у меня розетки видишь? У меня только лампочки. Алкаши все выкрутили. На кой они мне, розетки? Телевизора – нет, холодильника тоже. Одни голые концы проводов торчат. Хозяйка мирно налила себе шампанского в чайный бокал.
Я стала напрягать память, чтобы вспомнить номер квартиры Валентины. «Цифры – точно эти. Наверное, комбинация другая. Вспомнила: 591! Я, когда хотела их запомнить, твердила себе: «Наоборот. Я– человек-наоборот»! Я быстро собралась, пожелав хозяйке счастья в наступившем году, и удалилась.
Наконец-то я стояла у двери Валиной квартиры. На мелодичный звонок откликнулись чьи-то шаги.
– Ну, наконец-то! Испереживалась за тебя! С Новым годом! Где пропадала? Раздевайся. Сначала чаю попьем. Проходи. Рассказывай, что случилось. Я тебе всю ночь звонила, но ты была недоступна. А ты прекрасно выглядишь!
– За что и забрали… Подумать надо – в галошах была… За бомжиху приняли. А им на Тверскую вход запрещен. А чем они отличаются от проституток? Доходами. Последние делятся с ментами, а бомжам делиться нечем, кроме запаха.
– Слушай, а чего это у тебя затылок почти без волос? Ты куда их дела?
– В сумке лежат. Дульсинея во всем виновата. Видите ли, у нее шерсти много стало. А у меня теперь не хватает… К банке привязались. К туфлям. Решили, что я – финская шпионка. Надо же было наш дачный кооператив назвать Финским заливом… Вот и доказывала, что не шпионка я. Потом, после общения с ментом, как будто заразилась его профессиональной болезнью. Аж память отшибло. Вот и попала в гости не к тебе, а в 195 квартиру. Все, что купила нам на стол, ей оставила и коту рыжему. И уйти не могла. Короче два раза за вечер в обезьяннике побывала. Правда, второй раз добровольно сдалась.
Валентина смеялась от души.
Накрыв на стол, мы, две одинокие дамы, налили себе по бокалу шампанского, решив все-таки отметить самостоятельный приход Нового года.
– Ну, расскажи, все-таки, как ты тогда в Анапу слетала?
– Да, слетала как-то. Но самое интересное у подруги произошло. – И я рассказала Валентине о всех эпизодах в Пятигорске, добавив, что Анна вышла замуж за Толика, узнав это из письма Анны.
Но как всегда зазвонил телефон, издавая привычную мне трель.
– Привет, моя самая молодая, самая веселая и смешная! Через три часа я буду в Домодедово! Встретишь?
– Конечно, уже лечу!
– Кто звонил, Жанна?
– Павлик. Прилетает.
– Надо же, Жанна! Тридцать лет назад ты откопала настоящий клад. Теперь он твой, и с процентами!
– Ладно, Валя. О каких процентах ты говоришь?
– Проценты – это состояние твоей молодой души! Проценты – это его любовь к тебе! Проценты – это вернувшаяся молодость!
– Ладно, Валя, пора причесаться, напудриться. Да галоши не забыть бы. Мне в них еще к Дульсинее идти придется!
