люди становятся наркоманами?
— В этом доме есть еще семь телевизоров, Руссо.
Еще один рывок за мой хвост, но на этот раз он потянул его назад, так что я смотрела на него сверху вниз. Его глаза сузились.
— Я начинаю сомневаться, существует ли вообще эта Сладкая Абелли.
Я сглотнула.
— Ты пристрелил моего брата.
Это был его кулак…? Он обернул его вокруг моего хвоста. Один раз. Второй.
Его взгляд метнулся к телевизору.
— Он заслуживал худшего.
Этот человек будет смотреть новости с пригоршней моих волос? Мой Бог. Возможно, это из-за того, что моя голова была под неудобным углом, и моя кровь не циркулировала, но мой мозг не получал достаточно кислорода. И тот факт, что от него так хорошо пахло, как от чистого мыла и мужчины, делал уголки моего зрения туманными.
— Ты не судья и не присяжный, — выдохнула я.
Его взгляд опустился на меня.
— Он чуть не убил тебя, а ты за него заступаешься?
— Он мой брат.
Его лицо посуровело.
— Он идиот.
Голос мамы просочился в комнату из коридора, и он медленно высвободил свой кулак из моих волос и сделал шаг назад.
Мгновение спустя она вошла в комнату.
— Нико, не знала, что ты придешь сегодня. — тон мамы был напряженным.
Ей тоже не понравилось, что он пристрелил Тони, но она, должно быть, знала, что это произойдет, и пряталась в своей комнате всю ночь.
— Ты останешься на обед?
— Уверена, у него полно дел, мама…
— Звучит заманчиво, Селия.
— Замечательно, — мама говорила так, будто имела в виду совсем другое. Я была так рада, что она снова на моей стороне. — Тогда я приготовлю для тебя место.
— Спасибо.
Ее шаги становились все тише, когда она выходила из комнаты.
— Знаешь, что меня бесит? — его тон был мрачным, но каким-то образом он только пробудил трепет под моей кожей.
Я знала ответ на этот вопрос.
— Предположения?
Я сосредоточилась на телевизоре, делая вид, что мне все равно, что он делает, но мое сердце дрогнуло, когда он подошел ко мне вплотную. Я затаила дыхание, когда он медленно положил пульт обратно мне на колени, а затем прямо впадинку за ухом прошептал.
— Умная девочка.
Дрожь пробежала по моей шее, но потом он ушел, сказав на прощание.
— Не делай блядь этого больше.
♠️ ♠️ ♠️
Солнце жгло жарко и тяжело. Я представила себе, что если лягу на кирпичный дворик, то буду так же хорошо прожарена, как и мой бифштекс.
— Серьезно, Селия, — пожаловалась бабушка. — Здесь жарче, чем в синем пламени, и я все еще вижу кровавое пятно на террасе.
Я переоделась в шорты с высокой талией и короткий топ, который обнажал часть моего живота, и капля пота все еще бежала по моей спине.
— Свежий воздух полезен для тебя, — ответила мама.
— Как и съедобная еда, — пробормотала бабашка, насаживая креветки на вилку, будто они все еще живы.
Я не отрывала глаз от тарелки, пока ела, в основном потому, что Николас сидел прямо напротив меня. На нем не было пиджака, и он закатал свою белую рубашку. Я была права. Черные чернила начинались на запястье и исчезали в рубашке. Я не часто встречала мужчин с татуировками — по крайней мере, такими очевидными. Единственное, что я смогла разглядеть, — это татуировку пикового туза на внутренней стороне его предплечья. Я догадалась, что он принял прозвище «Туз», которым, как я слышала, его называли. Я и сама могла бы прочитать о нем несколько статей.
Он сел рядом с Адрианой, и они оба, казалось, всегда так делали. Она даже посмотрела на него, потому что его нога касалась ее. Было странно представлять их парой, но я видела, как они обменивались словами, что само по себе было бы непростым подвигом. Я думала, что Мистера Кролика даже воспитали. Я предполагала, что они не будут хороши друг для друга, но начала задаваться вопросом, не ошибалась ли я все это время.
Папа и Мама что-то обсуждали между собой, а бабушка ковырялась в своей еде, когда Адриана вдруг произнесла.
— Это называется мэнспридинг.
Николас перевел взгляд на мою сестру.
— Что?
— Мужское раздвигание ног в транспорте. Как ты сидишь.
Он ничего не ответил, только откинулся на спинку стула, положил руку на спинку стула Адрианы, а затем, словно просто устраиваясь поудобнее, вытянул ноги чуть дальше.
Лицо моей сестры посуровело.
Ладно, может, я слишком рано заговорила о том, что они хорошо сработаются вместе.
— Знаешь, Нико, — начала бабушка. — Я вовсе не виню тебя за то, что ты пристрелил Тони. Он давно ждал этого, а его отец ничего не предпринимал. — папа хмыкнул, видимо, теперь прислушиваясь к разговору. — Этот мальчишка расстрелял четыре мои вазы. Не знаю, что бы я сделала, если бы он испортил еще одну.
Она говорила так, словно это самое ужасное, что Тони когда-либо делал.
— Рад это слышать, — протянул Николас.
Мама бросила на нее мрачный взгляд, и бабушка торжествующе улыбнулась, глядя в тарелку. Эти двое были всем, что мне нужно увидеть, чтобы понять, что я никогда не буду жить со своей тещей.
Я в нерешительности пожевала губу. Ждала подходящего момента, чтобы спросить папу о чем-то, и сейчас, казалось, самое лучшее время. Его всегда легче убедить в присутствии других людей, скорее всего, потому, что он не хотел выглядеть контролирующим придурком.
За последние полгода я почти не выходила из дома ни на что, кроме танцев. Конечно он не может наказывать меня вечно?
— Папа, — начала я. — Один из танцоров устраивает в воскресенье вечеринку у бассейна в честь летнего концерта. И мне было интересно, могу ли я пойти…?
— Что за девушка? — спросил он.
Я пошевелилась под его орлиным взглядом.
— Ну, вообще-то… его зовут Тайлер.
Бабушка хмыкнула.
— С каких это пор ты увлекаешься бета-самцами, Елена?
Я бросила на нее взгляд, чтобы она не дала папе ложного представления.
Она поджала губы и сосредоточилась на своей еде.
За столом воцарилась тишина, пока он размышлял. Я сглотнула, когда взгляд Николаса согрел мою щеку.
Отец сделал глоток и поставил стакан на стол.
— Мне нужен адрес и информация о владельце. И ты возьмешь с собой Бенито.
Я тихонько выдохнула. Меня простили? Чувство вины пронзило мою грудь, потому что я знала, что не заслуживаю этого.
— Спасибо, папа.
— Пойду внутрь, пока не растаяла, — сказала бабушка, поднимаясь на ноги. — Это был худший день для еды на улице, Селия. Не знаю, о чем ты думала.
Глава 7
