детей и внуков, Дана постоянно таскала еду Бухе, и лишь мы с моим преподавателем чувствовали себе я неловко.
Я не знала, как правильно себя вести. С одной стороны между нами должна была сохраняться профессиональная дистанция, но с другой, мне хотелось узнать его ближе.
— А сколько Вам лет? — неуверенно спросила я, оторвав виноградинку.
— Тридцать один, — улыбнулся мужчина, отпив компот.
— Почему мы раньше здесь не встречались? — это был риторический вопрос, но Петр решил на него ответить.
— Может, встречались, но не замечали друг друга, — он улыбнулся. — Ещё год назад я выглядел, мягко сказать, по-другому.
— Что же изменилось? — мое любопытство разгоралось.
— Я похудел на целых сорок килограммов, — Петр усмехнулся. — А ещё обстриг длинные волосы и начал носить линзы.
От удивления я закрыла рот рукой, но сразу же извинилась за свою реакцию.
— Ничего страшного, — произнес мужчина. — У каждого в прошлом есть темные моменты.
После такого откровения наш разговор пошел сам собой и даже в какой-то момент, мы смогли перейти на «ты». Петр оказался человеком начитанным, здравомыслящим и тактичным. За несколько минут он ни разу не спросил меня о Дане и факте её рождения, ловко обходя эту тему.
— А почему собаку твоих родителей зовут Буха? — удивился Петр, рассматривая небольшого рыжего пса.
— Папа, первый раз увидев корги, сравнил его с буханкой хлеба, — я улыбнулась. — С того момента Джек по паспорту стал семейной Буханкой.
Ближе к вечеру, когда вся еда была съедена, а посуда вымыта, мы собрались в город.
— А Вы не могли бы меня захватить? — спросил Крицкий. — Моя машина в ремонте, поэтому приходится передвигаться общественным транспортом. Боюсь, если останусь ночевать здесь, завтра не успею на первое занятие.
— Конечно, — радостно воскликнула мама, — беги переодевайся, мы тебя подождём.
Прошло буквально пятнадцать минут до того, как Петр вернулся к нашему дому. Усадив Дану сбоку, мне пришлось ютиться в середине, прижимаясь к напряженному мужскому телу.
— Поехали, — сказал папа, заведя мотор.
Ждана настолько устала, что уснула прямо в машине, положив свою маленькую голову на мое плечо. Оказалось, что я тоже выбилась из сил, поэтому решила на секунду закрыть глаза, пригревшись под боком Крицкого.
— Нина, — нежный мужской голос послышался рядом, — вставай. Мы приехали.
Открыв глаза, я увидела улыбающегося Петра, старавшегося меня разбудить. Дочка же так же мирно спала рядом.
— Может, мне её донести? — спросил папа. — Не хочется малую будить.
— Давайте я, — вызывался Крицкий.
— А как твоя рука? — спросила, протерев глаза.
— Ничего страшного, — улыбнулся мужчина. — Дана такая маленькая, поэтому я даже легкую боль не почувствую.
Доверившись ему, я аккуратно вылезла из машины.
— Позвоните, как приедете, — строго сказала, закрыв дверь.
До квартиры мы добирались в тишине — нам обоим не хотелось будить уставшего ребёнка.
Петр помог донести дочку до кровати, аккуратно уложив маленькое тельце. Я же быстро раздела её и, укутав одеялом, на цыпочках вышла в коридор.
— Спасибо тебе большое, — прошептала, провожая Крицкого. — Ничего страшного, что я на «ты»?
— Все в порядке, — снисходительно улыбнулся он. — Главное, в университете зови по имени и отчеству.
— Конечно, — согласно кивнула, прислонившись к стене.
— Ты тоже устала, поэтому запирайся и ложись спать, — он собрался уходить, но напоследок повернулся, сказав: — Спасибо за такой прекрасный день. Я зарядился счастьем на долгое-долгое время.
— Это тебе спасибо, что не оставил мою дочь в беде, — тяжело вздохнула. — Увидимся завтра в университете.
— Конечно, — ответил Петр, закрыв дверь.
Глава 7
Удивительно, но этой ночью я прекрасно выспалась. Возможно, папа был прав, и свежий воздух пошел нам на пользу. Даже Дана — моя ранняя пташка, не желала просыпаться утром, собираясь с закрытыми глазами.
— Надевай жилетку и приходи завтракать, — кричала я, размешивая рисовую кашу.
Положив ложку на стол, хотела идти одеваться, но меня остановил звонок в дверь.
— Здравствуйте, Нина? — передо мной стоял улыбающийся парень, держа в руках небольшой букет кустовых роз.
— Да, — удивленно ответила я. — Но, мне кажется, Вы ошиблись квартирой.
— Подождите, — курьер разблокировал планшет. — Смирнова, 10, квартира 77?
— Все так…
— Тогда это Вам, — он протянул цветы и вынул из кармана небольшую фигурку коллекционного котёнка. — Пожалуйста, распишитесь здесь.
Выбора не оставалось, и мне пришлось забрать букет и подарок.
Попрощавшись, я закрыла дверь и, прислонившись к ней, стала искать записку. Сначала подумала о Славе, но потом вспомнила, что он знал, что мне не нравились розы. Тогда кто это мог быть?
«Надеюсь, я скрасил твоё пасмурное утро», — гласила размашистая надпись на маленькой бумажке.
Вдохнув легкий травянистый запах, наполнила небольшую вазу водой, добавив в неё сахар. Удивительно, но нежно-розовые цветы прекрасно вписались в интерьер нашей белой кухни.
— Мамочка, я оделась, — из комнаты, шаркая ногами, вышла Дана. Увидев цветы и стоящего на столе маленького фарфорового котёнка, она закачивала: — Это же Филиппо! Мы с тобой так долго его искали… Но где ты его взяла?
— Подарили, — я пожала плечами.
На самом деле, мы долго гонялись за коллекционной игрушкой, но прямо перед нами её покупали.
— Слава? — улыбнулась дочь, садясь за стол.
— Не думаю, — сжала губы. — Так, уже половина восьмого. Быстро ешь и выходим.
Пока Ждана уплетала любимую кашу, я успела одеться и даже немного накраситься. Ещё мне хотелось успеть забежать в кафе перед занятиями, чтобы пожелать Тане удачи.
В университет я, как и предполагалось, опоздала. К счастью, первой парой была физкультура, и одногруппники еще не вышли из раздевалок. Надев лиловый спортивный костюм, стояла около зеркала, рассматривая свою фигуру. После родов мне с легкостью удалось вернуться в прежнюю форму. Мама объясняла это генами — в роду папы все девушки были довольно миниатюрными.
— Девчонки, вы уже готовы или как? — дверь открылась, и из неё показалась голова Данилы. — Мы только вас ждем!
— А ну пошел отсюда, быстро! — крикнула Оля, замахувшись на него недавно снятой кофтой. — Сейчас Нина переоденется и придём!
— Я уже все, — ответила, поправив высокий хвост.
/Элизар/
Девушки в группе — истинное зло. Каждый раз нам приходилось ждать, пока наша прекрасная половина приготовиться и решиться выйти позаниматься с нами спортом.
Мы даже высказывались за идею разделить пары, но физрук пожимал плечами и говорил свое коронное: «Женщины!».
Вот и сегодня мы уже десять минут просто так сидели в зале, надеясь, что наши пять калек наконец-то
