Ну, что бы изменилось, исчезни я прямо сегодня, прямо здесь и сейчас?
Ничего. Правильный ответ.
Планктон. Офисный планктон. Это было как раз про меня.
- Ну, что там стряслось? – поинтересовалась Мария, одна из сотрудниц нашего отдела.
- Сегодня с утра проходила в коридоре, нужно было отнести бумаги на подпись в приемную и столкнулась там со Звягинцевой, она как раз оттуда выходила. Так, знаете, что я увидела?
- Что? – хором поинтересовались сразу четыре человека.
- Фингал у нее под глазом! Она его, конечно, замазала, но весьма так себе. Все равно видно, - Лидка как-то злорадно усмехнулась. – Я спросила у Риты, в чем дело, - продолжила коллега, а я давно поняла, что единственная, кому Лида уступала свою корону сплетницы номер один, так это секретарше Маргарите, которая чаще бывала на «больничном», нежели на рабочем месте. – И она рассказала мне, что Звягинцеву покоцала жена ее любовника! Представляете?!
- Как это? – поинтересовалась Мария, слегка поворачиваясь на крутящемся стуле.
- А вот так! Звягинцева связалась с женатым мужиком, а его жена их спалила и чуть не повыдирала ее нарощенные патлы! Теперь вон, ходит с фингалом на все лицо!
- Ох уж эти любовницы, - вставила свои пять копеек Софья, еще одна коллега. – Если бы к моему мужику начала подкатывать какая-нибудь баба, я бы ее убила. Вот слово даю, убила бы!
- А причем тут любовница? Ни с одной, так с другой, - не согласилась Мария. – Тут, если убивать, то тогда сразу обоих, ты не думаешь?
- А, может быть, она его полюбила? – неожиданно для всех и самой себя в том числе, произнесла я. Несколько пар глаз удивленно на меня посмотрели.
- Шутишь? – первая очнулась Лидка. – Да ты что?! Хочешь сказать, что это нормально – гулять с женатым мужиком?
- Ну ей легко судить, она же у нас незамужняя, - с каким-то ни то призрением, ни то сочувствием выдала Софья. Да, она была права, я была единственной незамужней в нашем отделе. И все же это не давало ей права так со мной разговаривать.
- Я просто задала вопрос, высказала предположение, вот и все, - огрызнулась я, понимая, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет. – Хватит уже сплетничать, давайте за работу! – я всплеснула руками, едва не задела злосчастный кофе и поспешила уткнуться в свой ноутбук. На том и порешили.
Оставшийся день прошел в каком-то странном послевкусии. Девочки еще несколько раз косились на меня, Лида пыталась поднять эту тему вновь, но я только отмахнулась. А уже вечером столкнулась с шефом. Вынужденно, разумеется. Мне пришлось отнести ему бумаги на подпись, но, когда Маргарита передала ему, что я нахожусь в приемной, он попросил меня зайти.
- Что случилось? – прошептала я, непонимающе вглядываясь в лицо секретаря, который только положила трубку.
- Да без понятия, - Ритка пожала плечами, выражая полную степень своего незнания. – Просто попросил тебя пригласить к нему. Иди, давай, - она махнула в сторону двери с табличкой Виктор Иванович.
- Да что б вас всех, - прошипела я, поправляя полы бежевого пиджака. Зашла, так зашла.
Вот что ему могло понадобиться к концу рабочего дня? Не мог позвать заранее? У меня сегодня была уйма дел, папа приезжал из санатория уже послезавтра, так что сегодня мне нужно было заехать к нему и забрать все свои вещи, а завтра я собиралась устроить генеральную уборку. Ну, и плюс, никто не отменял выгула Джека.
- Добрый вечер, Виктор Иванович, - я улыбнулась максимально искренне, стараясь придать своему лицу всю степень радушия, на которую был способен человек в кабинете своего шефа.
- Здравствуй, Рада, присаживайтесь, пожалуйста, я давно хотел тебя пригласить на беседу.
О, как. Давно, значит. Так-так… что-то не к добру это все было. Однако сесть на предложенное место, за один из многочисленных стульев возле большого стола, примыкавшего к директорскому, все же пришлось. А куда деваться-то?
- Что-то случилось?
- Нет-нет, что ты. Я хотел поинтересоваться, как ты, как отец. Ты ведь брала довольно большой отпуск за свой счет, затем неожиданно вышла, а я даже не в курсе, все ли у вас нормально. Нехорошо получается.
- Ах, Вы об этом… - я покивала, ощущая, как напряжение начало спадать. Значит, нигде не накосячила и выговора не получу.
Вообще, не сказать, что Виктор Иванович был злым или несправедливым, как раз наоборот. Если ты сделал ошибку один раз, он прощал. Второй раз – предупреждал. В третий – наказывал. В зависимости от степени ошибки наказание могло разниться и представлять собой либо простой выговор, либо лишение премии, либо даже увольнение.
- Так что у тебя с семейными делами, все разрешилось?
- Да, все хорошо, спасибо, Виктор Иванович, - я закивала, словно китайский болванчик.
- Как твой отец?
- Поправляется, он в санатории, - коротко ответила я.
- Что ж, жаль, конечно, что все это совпало с моментом, когда я был в командировке, вышло, что как-то запоздало, но все же, вот, возьми, - босс как-то задумчиво покивал, а затем скользнул белым конвертом по столу, пододвигая его ко мне.
- Что это?
- Бери, бери, говорю же, с запозданием, но пригодится, тем более, операция была серьезная, как я слышал.
- Это… - Это были деньги. Я поняла это, когда открыла конверт.
- Виктор Иванович, девочки уже собирали отделом и это… лишнее. Да и операция уже позади.
- Это от меня лично.
- Но… - Моя слабая попытка возразить была тут же прервана.
- Я узнал довольно поздно, повторюсь, и то, можно сказать, случайно. В следующий раз, обращайся сразу ко мне. Всегда помогу, чем смогу.
- Но ведь…
- Лекарства же нужны? – опередил он меня.
- Нужны… - я кивнула. Они будут нужны до конца папиных дней. Поддерживающая терапия. Да и вообще, в его возрасте, в аптеке люди оставляли денег больше, чем в магазине с продуктами.
- Тогда без возражений.
- Вы не обязаны были, - серьезно заявила я, закрывая конверт. Он действительно не был обязан. Это был широкий жест и, честно говоря, я не до конца понимала, к чему его отнести. Нет, Золотов всегда помогал своим сотрудникам в сложных ситуациях, как и в любой большой организации, можно сказать, так было принято, но ведь от себя лично, это было уже что-то другое…
