– Ты был еще совсем ребенком. Это нормально-чувствовать страх.
– Мне каждую ночь снится его смерть. И я всегда парализован. Вынужден смотреть, как его убивают снова и снова.
– Эдуард, мне так жаль, – успокаивающе говорю я, поглаживая его по плечу.
– Когда я был маленьким, то плакал, когда просыпался. Но с годами я перестал что-либо чувствовать. Я совсем онемел, – он прерывисто вздыхает и показывает мне свою руку, покрытую крошечными серебряными шрамами. – Я резал руку, надеясь, что физическая боль вызовет что-то внутри меня. Но я ничего не чувствую. Как будто мое сердце больше не работает.
– О, Эдуард, – шепчу я, – мне так жаль.
Внезапно он берет мою руку и поворачивает ее, чтобы показать тонкий порез, оставленный его мечом прошлой ночью.
– Но когда я порезал тебя прошлой ночью, – шепчет он, не отрывая взгляда от моей ладони, – на мгновение я почувствовал…Я почувствовал боль.
– Эй, – я наклоняюсь и глажу его по щеке, как моя мама всегда делала со мной, когда мне было грустно. – Все в порядке. Это была не твоя вина. Я порезалась случайно.
– Почему ты так поступаешь со мной? – шепчет он.
Предположив, что он имеет в виду мою руку, я пытаюсь убрать ее с его лица, но он хватает ее и крепко прижимает к своей щеке.
– Я чувствовал боль, – говорит он, – мне было больно смотреть, как ты страдаешь. – Он на мгновение закрывает глаза, словно что-то припоминая. Его губы растягиваются в улыбке, и он продолжает: – И в тот день, когда я встретил тебя, такую безумную, но такую красивую. Я что-то почувствовал. Что-то…
– Эдуард… Я – начинаю говорить я, но внезапно его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего, и мои слова застывают в воздухе. Он приближается ближе, и я чувствую, как мое сердце бешено колотится. Я не могу оторвать глаз от его губ, которые, кажется, тянутся прямо к моим.
– Но почему? Почему я чувствую себя так, когда смотрю на тебя? – Он останавливается передо мной на секунду, его глаза изучают мои, как будто спрашивая разрешения. Я начинаю закрывать глаза, и почти сразу его губы оказываются на моих.
Наш поцелуй горячий, страстный и полный. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Как актриса, я целовалась. У меня была изрядная доля горячих парней, и было несколько довольно хорошо целующихся, но это другое. Это нереально. Это один из тех поцелуев, о которых вы читаете в нереальных любовных романах. Я задыхаюсь, когда он притягивает меня в свои обнаженные руки и прижимается губами к моим, сильнее и настойчивее.
Я прижимаюсь к нему, переполненная пронзающим меня наслаждением.
– Не останавливайся, – шепчу я, чувствуя, как его пальцы задерживаются на корсете моего платья.
– Кэтрин, – шепчет он мне в губы напряженным голосом. – Может, тебе лучше уйти?
– Что? – Я отстраняюсь и смотрю на него. – Но почему?
Он резко встает и подходит к окну, повернувшись ко мне спиной.
– Я… я не могу на тебя смотреть.
– Эдуард…
– Просто уходи, Кэтрин, просто уходи.
– Перестань меня отталкивать! – Я протестую. – Каждый раз, когда я думаю, что мы приближаемся, ты просто отдаляешься.
– Я же сказал. Уходи.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, я решительно выхожу из комнаты.
* * *
В тот вечер я рано ложусь спать, слишком эмоционально опустошенная, чтобы что-то предпринять. Последнее, что я хочу сделать, это провести ночь, одержимая Эдуардом, но у меня есть другие идеи…
Он мне снится. Его пронзительные голубые глаза. Его римский нос. Его большие теплые руки, мозолистые, но нежные, блуждали по моему телу. Его губы жадно исследовали мои. Мой сон меняется, и я вижу, как он скачет на белом коне, высокий и величественный, как настоящий король. За ним следует группа людей на маленьких коричневых лошадях. Внезапно некоторые из них начинают скакать впереди Эдуарда, постепенно образуя вокруг него круг. Я пытаюсь заговорить, но мой голос не выходит. Круг мужчин начинает пускать стрелы в Эдуарда. Он взмахивает мечом по дуге, отклоняя все стрелы, кроме одной, которая попадает ему в грудь. В ужасе я вскрикиваю и вырываюсь из своего сна.
Тяжело дыша, я сажусь на кровати. Что, черт возьми, это было? Мой сон, казалось, повторял то, что Калкантис сказал мне на днях. Был ли это просто мой разум, вызывающий что-то, или это было какое-то видение?
– Фу, какая разница.
Я качаю головой и уже собираюсь встать с кровати, когда замечаю, что моя правая рука покрыта липким веществом. Нахмурившись, я подношу руку к лицу и щурюсь. Это кровь. Капля крови падает на мою ресницу, и я смущенно моргаю. Откуда она? Еще одна капля падает мне на руку. Еще одна на кончик моего носа. В этот момент я поднимаю голову и смотрю на кровать с балдахином.
– А-а-а….
Там мертвый человек. Его горло перерезано, а лицо искажено ужасом. Четыре меча пригвоздили его к моей кровати.
Я издаю сдавленный звук, когда кровь продолжает капать на меня, скатываясь по рукам и пачкая мою белую ночную рубашку.
Я начинаю кричать.
К моему облегчению, Эдуард и четверо охранников вскоре ворвались в мою комнату.
– Кэтрин? Ты в порядке? – Озабоченно спрашивает Эд.
– Эдуард! – Я задыхаюсь: – Там… там человек…
Пристально посмотрев на мертвеца, он бросается ко мне и заключает меня в объятия.
– Все в порядке, – шепчет он, когда я начинаю рыдать у него на груди.
– Кто мог это сделать? – Спрашиваю я его, шмыгая носом.
– Это предупреждение от наших врагов. Они не хотят, чтобы мы поженились.
– Как он вообще сюда попал? – Говорю я между всхлипами. – Эд, они попытаются причинить тебе боль. Я думаю, они пытаются сказать, что это будешь ты, если мы поженимся. Я…
– Ш-ш-ш, – обрывает меня Эдуард, поглаживая мои волосы удивительно нежно. – Не волнуйся, я никому не позволю причинить тебе боль.
– Нет, я беспокоюсь о том, что ты пострадаешь, а не…
– Я в порядке, – спокойно отвечает он, стаскивая меня с кровати. – Пойдем, я приведу тебя в порядок.
– Эдуард, – я оглядываюсь на мертвеца и делаю глубокий вдох. – Я не хочу сюда возвращаться.
– Не волнуйся, я прикажу стражникам избавиться от него, – заверяет меня Эдуард.
– Нет, – я хватаю его за руку, – я боюсь. Может быть, я останусь с тобой на ночь?
* * *
– Теперь ты чувствуешь себя лучше? – Спрашивает Эдуард, когда я забираюсь в его постель после ванны.
– Да, – улыбаюсь я. – Спасибо, что позволил мне остаться. Но ты уверен, что не хочешь лечь в постель?
Эдуард качает головой, сидя у окна:
