Винбарр не пытается помешать ему. За минувшее время — ни разу. Кроме выдумывания новых изощрённых проклятий, разумеется, но это не в счёт. Неужели действительно не может? Константин не был бы в этом так уверен: он хорошо помнит, на что было способно это чудовище, когда было ещё живо. Кто знает, на что способно теперь? К тому же, если Винбарр сказал правду, если вторая жизнь Константина стала возможной лишь благодаря ему — нужно понять, как оставаться живым и дальше, если дух всё же найдёт способ освободиться. Или же сам Константин найдёт способ освободиться от него. А для этого нужно узнать больше о связавшем их ритуале.
Константин размышляет о том, чтобы найти ту вторую женщину и расспросить её, раз уж сам Винбарр оказался столь немногословен. Но она находит его сама — неподалёку от речной долины Врат Сердца, возле очередного места силы. И как только выследила?
Её зовут Кера, и Константин с удивлением припоминает, что уже слышал это имя: Анна рассказывала ему, как эта девушка с группой вооружённых островитян напала на неё близ Каменных Холмов, преграждая дорогу к святилищу Винбарра. Тогда Анна серьёзно ранила её, сделав невозможным дальнейшее преследование.
Сейчас Кера одна. Вновь пытается звать его именем Верховного Короля. А не преуспев в этом, принимается повторять, как заведённая:
— Верни его, чужак. Верни! Верни!
Сперва с угрозой, потом — с мольбой.
На то, чтобы вывернуть разговор в нужное русло, Константину приходится пустить все свои хорошие манеры, максимально приличествующее ситуации дружелюбие и огромный запас терпения. Которое, по итогу, всё же оказывается вознаграждено: Кера начинает отвечать на его вопросы.
— Не смогла защитить своего minundhanem. Должна была всё исправить, — сокрушённо качает головой она, когда Константин спрашивает о её роли в том, что с ним произошло. — Мев сказала — его дух не смирился, рвётся обратно. Сказала — можно найти другое тело и вернуть его. Сильное тело, тело жреца, которое не сломает мощь его духа. Мев сказала — нельзя убивать одного жреца, чтобы оживить другого. А тебя — можно. Ты чужак, ты самозванец. Но ты насильно забрал связь с Тысячеликим. Тысячеликий должен был стать якорем для возвращения Винбарра.
Она говорит грубо и косноязычно. Словно не привыкла к фразам длиннее пяти слов. Но она отчаянно старается, будто рассчитывает получить за это какую-то награду.
— Удивительно, как ваш Совет Старейшин решился на подобное, — Константин с сомнением качает головой. — Все так отчаянно стремились убить меня. А после того, как получилось — снова пошли на такой риск ради одного человека? К тому же, вы ведь уже давно выбрали нового Верховного Короля.
— Так Совет и не знает, — Кера с обезоруживающей искренностью разводит руками. — Мев согласилась помочь, потому что я попросила. Винбарр — мой minundhanem. А ей был как брат. Я всё сделала, как Мев сказала. Притащила ей тело, ждала, пока она исцелит, подготовит. Долго ждала. Потом сделали ритуал: Винбарр вернулся и был очень злой. А потом зачем-то вместо него оказался ты, чужак.
Константин уже даже не уверен, чему стоит удивляться больше: тому, как запросто она говорит о магии, кажущейся — даже ему, даже сейчас! — чем-то за гранью понимания, или же тому, насколько легко и небрежно эта женщина смогла распорядиться его телом. Кера — высокая и мощная — выглядит вполне способной поднять и утащить на себе мужчину в броне от самого вулкана Анемайд до хижины ведьмы в лесу древних. Но… Как она оказалась там так… вовремя? Как прошмыгнула незамеченной? Мимо него самого, когда он завершал создание связей, мимо… Анны…
— Следила за тобой. Давно, долго. Хотела сама убить. — Кера буднично пожимает плечами. — Никак не могла подобраться близко. Потом пошла к вулкану следом за вашей посланницей — on olmenawi, что носит одежды чужаков. Держалась на расстоянии, отбивала запах травами, чтобы звери не тронули. Когда пришла — хотела ткнуть в неё шипом с сонным зельем, чтоб не мешалась. Не понадобилось, она и так была того.
Сердце вмиг смерзается ледяной глыбой ужаса.
— Что?!
— Не в себе. Лежала рядом, вцепилась намертво, скулила, что раненый вайлег. Когда я ей руки разжимала — глаза не открыла даже. Но живая вроде. Мёртвые ж не воют. Да не до неё мне было. Надо было торопиться.
Холод отступает от сердца, поднимается к горлу, встаёт в нём тяжёлым комом.
— Откуда ты знала, что… Что получишь тело?
— Понятия не имела, — Кера вновь пожимает плечами. — Просто хваталась за любую возможность. Верни его, чужак. Он нужен мне.
Дальнейший разговор не клеится. Но, кажется, эта явно не блещущая интеллектом островитянка уже и так рассказала куда больше, чем способна была понять сама. По всему выходило, что Константину следовало бы сказать спасибо: и Кере, и ведьме Мев, да и самому Винбарру тоже — ведь только его дух смог вновь вдохнуть в него жизнь. Но Константин не спешит рассыпаться в благодарностях. Потому что всё это было сделано не ради его благополучия. Потому что никто не желал спасти его. Им хотели лишь воспользоваться.
— Дай поговорить с ним, — спохватывается Кера, видя, что он собирается уходить. — Я видела, он может говорить через тебя. Он говорил, когда только очнулся. Дай мне услышать его!
— Прости, прелестная воительница, — Константин учтиво улыбается, — я благодарен тебе за помощь, но даже если бы я знал, как это работает — не стал бы. Попроси чего-то более выполнимого.
Сам Винбарр, что удивительно, не подаёт голоса весь их разговор. Константин не умеет чувствовать его эмоций до тех пор, пока дух Верховного Короля сам не начинает говорить, но отчего-то сейчас в этом молчании ему чудится злость. Для разнообразия — даже не на него, а на эту девушку.
— Тогда дай сказать, чтобы он услышал! — упрямо настаивает Кера. — Если я не услышу его, пусть хотя бы он услышит меня! Пусть хотя бы почувствует! Дай мне прикоснуться к нему!
— То есть… ко мне? — Константин скептически приподнимает бровь.
— К нему. Ты мне отвратен, самозванец. Но Винбарр внутри тебя. Он нужен мне.
— Ещё никогда неприличное предложение не звучало настолько пугающе, — невольно вырвавшийся смешок выходит несколько нервным: угрюмая и решительная Кера выглядит грознее ульга, защищающего своё логово. — Заинтригован. Но вынужден снова отказать. Иди, воительница. И не следи за мной больше.
Решимость на лице Керы вмиг сменяется горестным отчаяньем. Однако же повторять дважды, что удивительно, не приходится: не проходит и пары минут, как она исчезает на лесной тропе, затерявшись среди листвы.
И лишь когда стихает последний шорох её шагов, Константин слышит короткое:
«Почему?»
— Почему что?
«Почему отпустил её?»
— А что я, по-твоему, должен был сделать? Сбросить её со скалы? Оторвать голову? Отшлёпать? Нет уж, с ней разбирайся сам, если когда-нибудь сможешь. Я тут не помощник.
