— Отпусти, Меркулов.
Кажется, я повторяюсь. Год назад я говорила тоже самое. И держал он так же крепко и отпускать не хотел. И поцеловал. А сейчас стоит, будто зверушку изучает. Перестала брыкаться и с вызовом посмотрела в наглое лицо.
— Чего стоишь? Либо отпускай и я сама пойду. Либо веди, если больше делать нечего.
— С чего это ты такая языкастая стала, а? — стал раздражаться Макс.
— Ничего.
Не говорить же ему, что когда он так близко, когда касается меня, у меня шарики за ролики, заезжают. И я искренне рада, что он и не думает меня целовать. Иначе точно сорвусь. Причем хотелось и самой его поцеловать и прибить одновременно. Или слегка придушить. Или.
Зажмурилась, прогоняя дурацкие мысли. С чего это я его поцеловать хочу, я.
Опешила, когда губы парня нашли мои. А я так и стояла с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. Легкое касание, нежное, теплое. От него по телу пробежала волна дрожи. Потянулась руками к его плечам (Мерк перестал удерживать) и в самый последний момент смогла себя одернуть. Ни к чему это.
Открыла глаза, отпрянула от Макса, как ошпаренная. Что он творит? Зачем.
— Мне казалось, мы уже все выяснили, — голос дрожал. Теперь в нем не было прежней уверенности и жестких ноток. — Не трогай меня.
Мерк сунул руки в карманы джинсов, снова посмотрел по сторонам, ловя на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо девчонок. Они, заметив его мимолетный интерес, кокетливо заулыбались и заторопились дальше. Чего там, неподалеку от них шла женщина лет сорока. Тоже растянула губы в улыбке, когда он ей подмигнул. Понятно, в отличие от меня, парень никакого стеснения или угрызений совести не испытывал. Как всегда, в общем-то.
— А если я хочу, — пожав плечами, наконец, сказал он. — И мне это нравится.
— Найди другой объект для «нравится», — тыкнула его пальцем в грудь. Черт, я не могла контролировать эмоции, когда была к нему так близко. Чего скрывать, я скучала по этой наглой птице.
— Меня вот этот вполне устраивает.
Произнеся это, он провел указательным пальцем по моей оголенной шее, подцепил молнию на куртке и чуть ее расстегнув, продолжил касаться моей кожи.
— Покусаю, — прошипела, отходя от него подальше.
— М-м-м-м, никогда бы не подумал, что тебе нравятся такие своеобразные ролевые игры.
— Тебя спасает от моей расправы только то, что… — Я тебя люблю, придурок, — здесь ходят люди. Если бы мы остались наедине.
— Я бы уже энергично работал над помилованием, — продолжая стоять с засунутыми в карманы джинсов руками, продолжил парировать молодой человек. — Тебе бы понравилось.
— Извращенец.
— О, да. — В глазах Меркулова появился какой-то подозрительный блеск. Или это так свет от фар проезжающей мимо машины пошалил?
Вздохнула, глубоко, шумно, устало. Смысл стоять и чесать языками. Макс как думал одним местом, так и продолжал им думать. Наш дурацкий разговор еще одно тому подтверждение.
— Света, наверное, ждет, — попыталась сменить тему разговора.
— Дожидается, — вот тут я услышала в его голосе иронию. — Поторопимся.
Пока я стояла и переваривала последние два слова, сказанные Мерком, он в мгновение ока оказался рядом, приобнял одной рукой за талию и повел к пешеходному переходу.
— Эй! — возмущенно вскрикнула и попыталась в который раз отпрянуть. Пихнула его локтем в бок, случайно (честное слово) наступила на ногу.
— Если продолжишь себя так вести, все кругом подумают, что ты навеселе, — слегка касаясь губами уха, произнес парень. И как извернулся?
Здравая мысль не продолжать эту странную болтовню разбилась вдребезги после того, как этот нахал цапнул меня за ухо. Охнула, дернулась, еще раз тыкнув Макса локтем под ребра. Ноль эмоций. Камень, а не человек. Как внутри, так и снаружи. Другой бы от такого тычка минимум — дернулся, максимум — стал держаться от меня подальше.
— Ты с ума сошел? — посмотрела на своего спутника снизу вверх.
— Я просто голоден.
И вот ни секунды не сомневалась, какой именно голод он испытывает. От этого стало обидно и мерзко. Макс когда-нибудь перестанет думать местом пониже живота? Или его действиями всю жизнь будет руководить область паха?
Не знаю, зачем я произнесла следующие слова. Возможно, накипело, возможно — сдали нервы. Тем не менее, я прошипела, продолжая смотреть в наглое лицо недогонщика:
— Так иди поскорее обратно и выбери себе из предложенного меню какой-нибудь фаст-фуд. Мало одетый и размалеванный. В собственном соку. И ешь на здоровье.
— Ревнуешь? — до этого Максим смотрел перед собой. После моей тирады, склонил голову и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Слава богу, мы уже перешли дорогу и до входа в клуб оставалось всего ничего.
Да! Чтоб тебе икалось, ревную! И весь этот долгий, казалось, бесконечный год ревновала. Точно знала, что ты, индюк самодовольный, не будешь хранить верность той, к которой у тебя всего лишь желание. Его, понятное дело, можно было притупить и с помощью какой другой девчонки. Более разговорчивой и искушенной. Зачем возиться с такой недотрогой, как я, если можно почти сразу получить желаемое? И не ломать комедию. Не ждать у метро, вылавливая. Целовать, будто в последний раз…
— Нет, — признаваться не собиралась. — У тебя и так достаточно тех, кто ревнует, хочет, любит, удовлетворяет.
Мы снова начали заводиться. Стояли у входа и цапались на глазах у немного удивленной охраны и топчущихся в очереди молодых людей. Были, кстати, и постарше, но меньшинство. В основном жаждущими как следует оттянуться в выходной в клубе были парни и девчонки лет двадцати.
— Ревнуешь, — с предвкушением протянул Макс. — У тебя это на лбу написано.
— Не правда, — машинально потянулась рукой, собственно, ко лбу. Потерла.
Хмыкнув, Мерк щелкнул меня по носу и, сжав пальцами мое запястье, потащил в шумный, душный, заполненный веселящимися людьми зал. Перед тем, как войти, хлопнул одного их охранников по плечу и коротко что-то сказал. Слов я не разобрала. Так и продолжала тереть несчастный лоб.
Сдав куртку в гардероб, меня потащили дальше. Максим, кстати, на улицу вышел в одном тонком черном свитере. Еще и рукава по локоть засучил. Я бы сразу продрогла. Сколько мы препирались? Минут десять. Я на его месте превратилась бы в настоящую сосульку.
— Здесь меня можно отпустить, — повысив голос, сказала и дернула рукой. Откуда у него привычка такая взялась? У сестры понахватался?
— Потеряешься.
Непробиваемый.
— Макс… — Он так ловко маневрировал среди толпы танцующих, что я еле поспевала. Чудом удавалось на кого-нибудь не налететь. — Макс. Чтоб тебя. — Определенно, когда он рядом, я готова матюкнуться. Что мне не свойственно. Ругаться я не любила как год назад, так и сейчас. Считала это некрасивым: когда девушка, открывая рот, начинает показывать окружающим насколько она просвещена по данному вопросу. — Меркулов!
