— Мимо, — досадно рыкнул один из охотников.
Началась гонка на опережение. Черви периодически выныривали, несколько раз пытались напасть, брызжа ядовитой слюной, но не меняли курс. Им были интересны не мы: их влекла свежая добыча — люди.
Караван неминуемо приближался к своей смерти. Неужели торговец сэкономил на нагах, которые предчувствуют эйфинов и либо выставляют защиту сами, либо призывают на помощь охотников из ближайшего хааспата. Да даже обычный маг способен учуять опасность на таком расстоянии...
Неожиданно караван остановился. Ну хоть обычные маги у них имеются!
Но уже поздно. Эйфины слишком быстрые, быстрее нагов, не говоря уже об обычных людях. Они все-таки достигли караван, но мы уже тоже были близко: я успел выставить защиту, пока команда охотников готовила атаку.
Двое эйфинов — это не шутка. Возможно, не будь здесь меня, этому каравану не удалось бы выжить, по крайней мере, без существенных потерь. Но я уверен в своей защите: если никто не выбежит за пределы купола.
Словно в насмешку моим мыслям, одна из женщин с диким криком бросилась назад, подальше от эйфинов.
— Защищайте её! — выкрикнул я и попытался отодвинуть защиту, но она бежала быстрее, чем двигался магический купол.
Тогда я оставил эту затею и бросился на одного из эйфинов с копьем в одной руке и магическим заклинанием — в другой руке. Второй успел перемахнуть через купол, вызвав дикий крик у людей в караване: прямо над куполом пронеслось длинное тело, чешуя которого переливалась в свете луны.
Не успели. Огромная пасть буквально накрыла женщину, втягивая в длинное тело. Второй эйфин, с которым сражался я, словно почувствовать зависть к более удачному собрату, разбушевался сильнее: его атаки стали агрессивнее. Я уворачивался от яда, отсчитывая плевки: количество яда зависит от длины тела, которое, в свою очередь, указывает на возраст. У этого должно быть двадцать ядовитых плевков, а затем можно нападать напрямую, бить изнутри пасти.
— Фархат! Сейчас!
Он тут же переключился с одного эйфина на другого. Я занимался отвлечением, тратя магию за дезориентацию червя. Контрольный удар копьем нанес ему Фархат. Эйфин взревел и рухнул на песок. Под ним растекалась зеленая жижа — что-то вроде их крови.
Второй эйфин, наконец распознав опасность, бросился в бега. Все охотники кинулись за ним, а я остался у каравана, успокаивать раненых и сопроводить их до Сархаата.
В покои возвращался уставший и никак не ожидал увидеть невесту. Падма сидела на софе и, как только я вошел, бросилась ко мне.
Как охота, о Великий?
— Вполне сносно, — ответил я. — Падма, я устал и мне необходимо помыться. Буду рад увидеть вас завтра, дорогая невеста.
— Сегодня одна служанка видела, как из вашей купальни выходила валийка, — неожиданно произнесла невеста, и я бросил на неё вопросительный взгляд.
— Она младшая наложница. Я не прикасался к ней.
— Очень надеюсь на это, Великий. Я слишком ревнива. А она вызвала у вас лишние эмоции.
— Дорогая моя невеста, видимо, вы не поняли с первого раза: я после охоты и слишком устал, чтобы выслушивать вашу ревность.
На лице девушки не отразилось ни капли раскаяния или сочувствия.
— Прошу прощения, о Великий. Сейчас младшая наложница на попечении аримы Малиши. Надеюсь, вы не забудете о своем обещании. Мой отец очень обеспокоен этим.
Я призадумался. Малиша была доброй женщиной, она не обидит Лилю, в этом я был уверен. Я не мог позволить ревности затмить разум Падмы.
— Моя дорогая невеста, вы великодушны и добры, поэтому уверен, что вы не сделаете ничего предосудительного. Я вам доверяю. Так доверяйте и вы мне.
Да, все так. Скоро состоится Отбор пустыни, мне будет не до валийки. По завершении я сыграю свадьбу и традиция будет соблюдена. Возможно, что этого месяца даже вполне хватит, чтобы усмирить свой интерес к Лиле. Даже хорошо, если мы не будем видеться. Она вызывает во мне слишком много эмоций, а пока она младшая наложница — никакие отношения между нами невозможны.
— Лилавати, — неожиданно сказала Падма, — так её нарекла арима Малиша.
Лилавати. Я прокатил это имя на языке. Оно неожиданно понравилось мне. Аналог её настоящего имени в Амитане. Чудесно.
— Хорошо. А сейчас прошу оставьте меня — мне следует смыть с себя пыль.
Падма подошла ближе и, приподнявшись, поцеловала меня в щеку, а затем бесшумно ушла. Когда я увидел Падму в первый раз, я поразился красоте этой девушки и выбрал её из десятков других девушек. Сейчас же даже её красота меркнет по сравнению с красотой Лилавати.
Но дело даже не в этом. Я восхищался не красотой Лили, а чем-то другим, что властвовало надо мной. Боги, что вы задумали, столкнув меня с ней?
Глава 7
Лиля
Занавески колышутся в такт невесомой ткани юбки на мне. Она почти ничего не скрывает, наоборот — больше открывает. Страстный взгляд мужчины пробегает по моему телу, и я плавлюсь под ним.
Делаю осторожный шаг вперед. Сверху лишь топик с “призрачными ” рукавами, открывающий вид на плоский живот, к которому прикован взгляд повелителя. Он пробегает по моей фигуре и возвращается к глазам. Рейтан встает с кровати и медленно идет ко мне. В свете луны его фигура кажется еще более мощной. Я заворожена, не могу отвести взор.
Мужчина приближается и проводит костяшками пальцев по моему плечу, пуская по коже мурашки. Я прикрываю глаза от удовольствия, полностью отдаваясь таким острым чувствам, которые вызывает во мне Великий.
— Что за чудесный сон привел ко мне такую неземную красоту? — спросил мужчина. — Это наваждение?
— Да, мой повелитель, — шепчу я не своими губами. — И вы в моей власти.
— Какой горячий плен.
Он накрываем мои губы своими. Его поцелуй — обжигающий, горячий, сводящий с ума. Я плавлюсь в его объятиях, прижимаясь все ближе. Задыхаюсь от нахлынувших чувств, терзаю его губы, наслаждаясь каждой секундой...
— Просыпайся, соня! — воскликнули над ухом, и я нехотя открыла глаза.
Несколько секунд ушло на то, чтобы осознать: я в другом мире! По-прежнему! Засыпая, я молилась всем богам, и местным, и известным моему миру, лишь бы оказаться дома, в уютной постельке, где единственное, что меня должно волновать, это летняя сессия! Ох, за что же боги так жестоки ко мне?
— Не смотри на меня так испуганно, — произнесла смутно знакомая девушка — соседка по комнате. — Понимаю, как дочери барона тебе сложно привыкнуть к твоему новому статусу, но на все воля Великого. Нам надо учиться.
— Спасибо, что разбудила, — произнесла я.
— Это было в первый и последний раз, — хмыкнула девушка. — Хотя нас заходили будить служанки, но ты очень крепко спала.
