Книга Свадьба по-английски - Юлия Алейникова

– Юль, я стараюсь. Но у них в Шотландии, оказывается, все свое – и полиция, и суды, и адвокаты. Кручусь как могу. Что зятек, еще не выгоняет на улицу?

– Нет. Я его почти не вижу и не слышу. А сегодня он, кажется, вообще уехал куда-то. Такое впечатление, что на несколько дней. Мне никто ничего не говорит, да и вообще со мной никто не разговаривает, кроме Мардж. Родственнички Джорджа готовы ее с потрохами съесть, но с нее как с гуся вода. К тому же она герцогиня, с ней так, как со мной, они себя вести не могут. Единственный человек, кто радуется моему обществу, – это Бани.

– Кто?

– Да какая-то дальняя родственница Джорджа. Баронесса Сент-Джон оф Безинг. Ей уже под сто. Ее близкие давно умерли, денег у нее нет, и она кочует по многочисленным родственникам. Милая старушка. – Юлия усмехнулась, вспомнив пожилую леди. – Каждый вечер обыгрывает меня в покер. Она почти слепая, еле слышит и ничего не соображает. Как ей это удается, уму непостижимо! Вчера обчистила меня на триста фунтов.

– Ладно, держись. Я постараюсь дня через три вернуться. Если получится – через два. Если бы не эта газетная шумиха, я бы уже давно все уладил. А теперь вообще неизвестно, согласятся они ее выпустить, пока следствие не закончено, или нет. Маруську поцелуй, скажи, папочка очень скучает. Как Эбби, справляется?

Первым Юлиным порывом было наябедничать Василию на няню, но потом она решила, что у него и так забот хватает.

– Нормально. Кажется, они сейчас с Масиком пошли лошадок смотреть.

Василий отключился.

Вчера вечером к Юлии зашла мисс Брайант и, покрывшись неровными красными пятнами, попросила расчет. Причина столь срочного увольнения была выбрана самая невинная. У ее кузины родился малыш, они остро нуждаются в ее помощи. Но, насколько Юлии было известно, вся семья мисс Эбигаль Брайант имела весьма скромный достаток, и жалованье, которое ей платил Василий, было им не по карману, а в родственную благотворительность себе в убыток она не верила. К тому же Эбби была не склонна к вранью и сейчас испытывала сильнейшие муки, вынужденная нести эту чушь. И все же ее было не жаль. Крысы никогда не вызывали у Юлии симпатии, и она бы с удовольствием отпустила няньку немедленно, но, увы, в данный момент поиск новой няни был слишком некстати, а в свете сегодняшних новостей найти ее на Британских островах становилось делом практически невыполнимым.

Поэтому Юлия убедила Эбби остаться как минимум на три недели, после чего она сможет покинуть семейство Ползуновых, если таково будет ее желание. В противном случае Юлия пригрозила наябедничать на мисс Брайант в агентство по найму и не дать положительных рекомендаций. Впрочем, последние ей, вероятно, не нужны. Семейство Ползуновых в Англии теперь на положении прокаженных. Поэтому-то мисс Брайант и стремилась так поспешно с ним распроститься. Ей было нестерпимо ловить на себе косые взгляды здешней прислуги, порочная тень падала и на нее, марая честное имя английской няни. Юлия горько усмехнулась.

В дверь тихо постучали.

– Войдите. – Кому пришла в голову отчаянная мысль посетить ее зачумленную келью, подумала Юлия, взглянув на дверь.

– Что делаешь? – В приоткрытую дверь протиснулась рыжая кудрявая голова.

– Заходи, присаживайся.

Мардж в узких светлых брюках и голубом джемпере, своеобразно сочетающемся с ярко-рыжим цветом волос, проскользнула в комнату. Складывалось впечатление, что она опасается быть застигнутой этим неблаговидным поступком.

Усевшись рядом с Юлией на небольшую кушетку в оконной нише, закинула ногу на ногу и, спросив разрешения, закурила небольшую тоненькую папироску.

– Ну как ты? – заботливо спросила она, кладя Юлии на плечо свою тонкую, узкую ладонь.

– Для изгоя – неплохо, – усмехнулась Юлия.

– Не преувеличивай. Бредфорды – не весь белый свет.

– Ну, да. А еще прислуга, и даже Джордж, меня избегает. Знаешь, мне кажется, он тоже считает Веронику виновной.

– Не говори чепухи! – энергично возмутилась Мардж.

– Тогда почему он ни разу не поинтересовался, как она? Не попытался вытащить ее из тюрьмы? Не заявил во всеуслышание, что не верит в ее виновность.

Мардж задумчиво смотрела в окно на раскачивающиеся на ветру кроны старых лохматых кленов. Кажется, Юлия попала в точку.

– Джордж куда-то уехал? – она первой нарушила молчание.

– Да. Он поехал в Эдинбург на несколько дней. Полиция отказывается до окончания следствия выдавать тело Эстер для погребения. Он хочет что-то предпринять. – Мардж грустно покачала головой. – Джордж последние дни сам не свой. Его постоянно мучают кошмары. Он почти не спит. Ему без конца снится мать, лежащая в полицейском морге среди бродяг и прочих отбросов с биркой на ноге. – Она помолчала, а потом, взглянув Юлии в глаза, проговорила медленно, словно только что нашла это объяснение: – Я не эксперт по России, но кажется, что жизнь в вашей стране не сахар, и тебе за всю жизнь выпало немало стрессов и испытаний. – Юлия молча кивнула в ответ, не понимая, к чему она клонит. – А Джордж и я – мы вели жизнь безопасную, лишенную бед и волнений, защищенные деньгами и титулами наших семей. Жизнь, в которой сломанная клюшка для гольфа или поцарапанный каблук кажутся вселенской трагедией. Мы избалованны, мягкотелы. И истинная трагедия, произошедшая на глазах у Джорджа, просто выбила у него почву из-под ног. Он не просто лишился матери, в конце концов, все мы смертны, и смерть – это естественный финал жизни. Она была убита в собственном саду, среди бела дня, садовой тяпкой. Вид ее окровавленной, раскроенной головы преследует его днем и ночью. Джордж никогда не пил, но вчера он здорово набрался, надеялся, это поможет ему забыться, но стало только хуже. Похмелье и все такое... – Она неопределенно взмахнула в воздухе холеной ручкой.

– Бедный мальчик! – Юлии стало искренне жаль Джорджа, эти дни она как-то мало задумывалась о глубине его чувств.