Историю первых трех лет «Российской газеты» невозможно отделить от истории новой России. Родившись в час великой смуты, газета пережила бескомпромиссную борьбу властей СССР и РСФСР, путч, распад большого государства, конфликт Верховного совета России и президента Бориса Ельцина, завершившийся расстрелом российского парламента.
Могут сказать: что с того, ведь то же самое пережили и другие газеты, телевидение. Но особенностью «Российской газеты» являлось и является то, что она, будучи первые три года своего существования изданием Верховного совета, а затем – правительства России, встроена во власть и поэтому вынуждена быть близкой к ней. Потрясения 90-х годов, наложившие глубокие шрамы на страну, не только не обошли стороной «Российскую газету», но и привели к изменению ее статуса. За три первых года ее дважды закрывали, а в сентябре-октябре 1993 года она оказалась единственной среди печатных изданий России, выход которой был прекращен на две недели. Распоряжением председателя правительства был освобожден от должности главный редактор с формулировкой «за противодействие выполнению указа президента России № 1400». В тот день редакцию по собственной инициативе покинули более 40 журналистов и сотрудников издательства. А через полгода-год от прежнего состава остались единицы.
Неразрывность историй страны и газеты и обусловила содержание и композицию повести. Все главные события в России в полной мере находили отражение на полосах «Российской газеты», и сегодня, на взгляд автора, нет более полного, правдивого и убедительного документа о том времени, чем страницы газеты. Окунемся же в них…
Время выбора и бремя испытаний
Из всех периодов развития Большой страны – СССР, исключая войну и годы восстановления, самый несчастный выпал на долю Михаила Горбачева. Позже поясню, почему так считаю. А сейчас о его предшественниках.
Человеку свойственно крепче помнить неудачи, обиды, поражения. Мы с усмешкой вспоминаем времена Никиты Хрущева: кукурузник, не успел соединить пол с потолком, кузькина мать… И забыли, не ценим того, что именно при нем началось массовое жилищное строительство, в итоге десятки миллионов семей покинули полуподвальные помещения, коммунальные квартиры и справили новоселье пусть по нынешним меркам в убогих, крошечных квартирах, но в своих, изолированных, с коммунальным обогревом, с водой горячей и холодной, туалетом. Я помню, как с женой и сыном заселялись в двухкомнатную квартиру, помню, какое испытали счастье. Да, квартирки были не ахти, но не потому, что подкачали архитекторы, а потому что дешевы, и вместо одного дворца, например, на Рублевке, удавалось строить десятки «хрущевок». При «кукурузнике» были выстроены все нынешние академгородки, наука получила, пожалуй, самые мощные вливания, что позволило стране отправить в космос первый спутник, а вскоре и Юрия Гагарина. При Хрущеве началось освоение Западной Сибири, за первые годы 60-х были разведаны десяток месторождений, некоторые из них и по сей день держат на плаву Россию.
Никита Хрущев судорожно искал пути и методы управления экономикой: то совнархозы противопоставил министерствам, то разделил партию на промышленную и сельскую. Многое не получалось, были допущены чудовищные ошибки, особенно в сельском хозяйстве. Но было и поступательное развитие.
Большой стратегической ошибкой Хрущева стала чрезмерная ориентация на партию и фактическое отстранение Советов от власти. Никогда, ни при Ленине, ни при Сталине, до такой степени не скукоживалась власть Советов. Правда, во время войны Сталин временно сосредоточил все властные полномочия в Комитете государственной обороны (ГКО), аппарат которого был заимствован в основном из состава аппарата Центрального комитета партии. Однако сразу же после победы партийные комитеты подвинулись в сторону пропаганды и агитации за социализм и коммунизм, а Советы занялись рутинным делом – хозяйством. Хрущев все перевернул с ног на голову. Хозяйственные дела стали вершить партийные комитеты, впрочем, ответственность за неудачи и провалы осталась за Советами. Круг возможностей и полномочий Советов сократился до минимума. Облисполком мог, например, иметь под своим управлением рудный карьер, прачечную, мастерскую по ремонту обуви. Всем, что было покрупнее, распоряжались отраслевые министерства, которые, в свою очередь, выполняли постановления партии, согласовывали свои планы и действия с региональными комитетами партии. Перекачка функций из Советов в партийные комитеты в конце концов сыграла злую шутку с партией.
Эту практику продолжил и Леонид Брежнев. Правда, ему повезло больше, чем предшественнику: мощным потоком на Запад пошли нефть и газ, а оттуда доллары. Я не экономист, не могу копать глубоко, но ведь у всех у нас есть здравый смысл, есть бытовая память. И мы не должны не замечать, что и в годы добродушного, незлобивого генсека было построено много заводов, фабрик, комбинатов. В заброшенном, всеми забытом Забайкалье возведены Краснокаменский урановый комбинат (более известный теперь как место отбывания тюремного срока Михаилом Ходорковским), крупнейший в стране камвольно-суконный комбинат (обеспечивал чуть не всех ребятишек Сибири школьной формой), автозавод по сборке грузовых автомобилей в северном исполнении, ГРЭС, Харанорский угольный разрез мощностью до 15 миллионов тонн бурого угля, овчинно-меховая фабрика. Многое оборудование приобретали на иностранную валюту, а валюта шла, как и теперь, за нефть и газ. Вся в казну шла, по 100–150 миллиардов долларов в год, не утекала в иностранные банки. Вот и было на что строить заводы, фабрики, пароходы.
Что же случилось в конце 80-х-начале – 90-х годов? Если прислушаться к Марксу (а к нему, кажется, интерес возрастает, и прежде всего на Западе), то производительные силы вступили в противоречие с производственными отношениями. Академик Глушков, один из первых наших кибернетиков, специалист по управлению, еще в 60-е годы предупреждал о том, что эти противоречия начали нарастать уже в конце 50-х годов, когда в основном было восстановлено народное хозяйство. Представьте себе, писал он (а писал он образно, метафорично), что вы оказались в джунглях, на утренней «раскомандировке», на которой вождь племени распределяет соплеменников по рабочим местам: вам на охоту, тебе за водой, вам коренья копать, той-то и той-то за детьми наблюдать. Вечером племя собирается, у каждого «результаты трудового дня» в руках. Простое, эффективное управление.
