— Похоже, мамин жених понравился нашей Полинке.
Из-за шума дождя говорить приходится чуть громче, чем обычно.
— У нее вообще так себе вкус на мужчин.
Улыбаюсь, понимая, на кого намекает Марьяна, хотя ничего смешного здесь нет. Но если ко всему относиться серьезно — далеко мы не уедем. В нашей с ней ситуации главное — не накалять. Что я и делаю. По крайней мере, пытаюсь.
— Не слишком ли большой дом для тебя одного?
— Я не теряю надежды, что у меня здесь будет компания, — рублю правду и осторожно касаюсь пальцами ее губ. Резким движением головы Марьяна сбрасывает мою руку.
— Уверена, что очередь из на все готовых красоток, протянется аж до конца улицы.
— Мелко берешь, — зло бросаю я, прежде чем успеваю остановиться. Дерьмо! И знаю ведь, что с ней так нельзя, но иногда срываюсь. Берет верх бешеный темперамент, который рядом с Марьяной мне то и дело приходится сдерживать. Чтобы, не дай бог, ее не напугать. Но сегодня, кажется, я бессилен. Матерюсь. Резкими дергаными движениями складываю зонт и скидываю капюшон. Напряжение, повисшее между нами, такое плотное, что его можно резать ножом. Вдруг дверь на веранду открывается.
— Какие люди, и без охраны! — радуется моему появлению прораб. — Ну, Демид, ну, молодец… Мы с ребятами смотрели бой. Чуть вся работа не встала…
— В доме? — спрашиваю, протягивая ладонь.
— Во всей округе! — ухмыляется тот и трясет мою руку двумя руками сразу. — Сумасшествие какое-то было.
Мне кажется, или Марьяна фыркнула? Вот, кого уж точно не впечатляют мои спортивные достижения — так это её. Впрочем, неудивительно. Я знаю, как сильно её сломал. Потому что после случившегося был рядом с ней. Потому что именно я вытирал ее слезы и разгонял кошмары. С того самого момента, как на стол передо мной легла папка с информацией о Марьяне, и я узнал, где мне её найти.
- Мы с Марьяной хотели посмотреть, как движутся работы, — прерываю нескончаемый поток восторженных слов и киваю на дом. Игорь переводит взгляд на мою спутницу, только сейчас ее замечая. Трясет уже ее руку и проворным жестом фокусника распахивает перед нами входную дверь.
Прежде чем войти, Марьяна неуверенно оглядывается на меня. Она до сих пор боится, что я на неё наброшусь. Точно так же она на меня смотрела и тогда, когда я впервые появился
Я чудом успеваю подставить ногу и помешать ей захлопнуть дверь прямо перед моим носом.
— Постой, Марьян, я тебя не обижу…
— Что тебе надо? — спрашивает она и смотрит на меня бездонными больными глазами.
— Я хотел извиниться.
— Хорошо. А теперь уходи.
— Не могу, — качаю головой. — Я должен убедиться, что с тобой все в порядке.
— В порядке? — как попугай переспрашивает она и вдруг начинает смеяться. Я шагаю в квартиру, и она шарахается от меня, как от прокаженного. Смех обрывается, но еще звенит под потолком, когда она кричит: — Уходи! Немедленно! Убирайся…
— Послушай, в тот день я просто слетел с катушек. Мне очень жаль, что все так вышло. Мне очень жаль, слышишь? Скажи, что я могу сделать, чтобы загладить вину? Хочешь куда-то поехать, чтобы развеяться, я не знаю… в Монте-Карло или Дубай? Или, может быть, тебе нужен психолог? Я найду! Самого лучшего найду, хочешь? — я мечусь по ее прихожей и этим только еще больше её пугаю. Замираю, довольно поздно осознав этот факт, и распрямляю руки по швам — ну, вылитый пай-мальчик.
— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Хочу забыть тебя, как страшный сон. Вот и все, чего я хочу.
Не знаю, как мне поступить. Мне от самого себя тошно. Взгляд упирается в зеркало, я ловлю собственное отражение, а как будто вижу отца. Морального урода, который превратил мое детство в ад. Я так старался доказать себе, что другой… Так старался! И вот, куда меня это привело. Закрываю глаза. Отступаю на шаг. Облегчение проносится по ее лицу, которое я только сейчас действительно вижу. Она совсем молоденькая. Маленькая и хрупкая. Я не хочу на нее давить, но мне действительно нужно знать.
— Ты была у врача? Я что-то повредил… или…
Она отчаянно трясет головой. Часто-часто моргает, но все равно не может остановить слезы. И вроде бы они текут по её щекам, а такое чувство, что кислотой по моему сердцу.
— Все нормально. Пожалуйста, уходи… — всхлипывает и делает еще один шаг назад.
— Но у тебя была кровь, и… Просто скажи, что это было! — я ору. Не имею на это права, но все равно ору. Мне нужно знать, что с ней все хорошо. Мне нужно, мать его, знать! Чтобы самому дышать дальше.
— Я была девственницей! Девственницей, чтоб тебя! А теперь убирайся отсюда! Немедленно!
Шаркая ногами, бреду к выходу. Я и сам не могу больше здесь оставаться. Стены тесной прихожей давят на меня со всех сторон. Вываливаюсь на лестничную клетку, и меня выворачивает наизнанку. Дожился. Меня тошнит от самого себя.
Где-то совсем рядом начинает жужжать инструмент. Трясу головой, возвращаясь в реальность. Игорь оседлал своего любимого конька и рассказывает Марьяне о доме. Она слушает его вполуха и озирается по сторонам.
— В данном контексте наружная и внутренняя отделка — понятия неразделимые. Благодаря большому количества стекла будущие интерьеры станут словно продолжением фасада, и наоборот.
— Очень интересная задумка.
— Вы правы! Но заказчик знал, чего хотел. С такими, как Демид, приятно иметь дело.
Бровь Марьяны скептически ползет вверх, но она никак не комментирует слова прораба и, неторопливо оглядываясь по сторонам, идет вслед за ним.
— Осторожно! Здесь не споткнитесь. Мы как раз работаем над проводкой…
— Угу…
— Как видите, используемые в отделке материалы довольно интересны сами по себе… Тут вы можете наблюдать фактурный ригельный кирпич ручной формовки. Разные оттенки он приобретает за счет неравномерного обжига.
— Красиво… — соглашается Марьяна, но внимание Игоря отвлекают работающие в доме электрики и ее слова повисают в воздухе, когда он извиняется и уходит посмотреть, что случилось.
— Пойдем на второй этаж. Там уже почти все готово. Покажу тебе Полинкину комнату. Может, ты захочешь добавить в интерьер какие-нибудь детали.
