Заскользил откровенным взглядом по изящной чашечке коленка, едва прикрытого его рубашки. Соблазнительно выглядела в его одежде. Он никому не позволял подобную шалость, как трогать вещи, принадлежащие Ральфу Саймону Вуду. Кроме нее. Локоны каштановых волос лежали на вздымающейся груди, скрытой плотной тканью.
Сегодня вечером Ральф собирался возвращаться обратно во Флориду. Изменять тактику действий, придумывая более изощренный план мести. Оставляет здесь эту слепую неискушенную до конца девчонку. Не насытившись вдоволь. Не показав ей другую сторону удовольствия. Хотел бы остаться? Нет. Взять ее с собой? Привязаться к ней и дать слабости взять вверх. Не в его случае. Однако одно Ральф мысленно пообещал. Когда он вернется в следующий раз в Тоскану, год спустя или месяц — не имеет значения, но он найдет эту бабочку. Именно ее. Отыщет, где бы ни пряталась. Поймает и оставит себе. Тогда сложится другая ситуация. Тогда он выполнит первоочередную миссию, поддерживающее его существование многие годы. Отомстит за унижение. За разрушенную семью. За покойных родителей. Высвободит полностью копившуюся тьму.
— Куда мы едем? — нарушила повисшее молчание девушка, облизнув губы. Лучше бы не делала. Не растревожила и без того возбужденного и метавшегося зверя внутри него. После утреннего совместного душа превратился в напряженную струнку, готовясь расстаться с объектом дикого вожделения. Знает меньше, чем двадцать четыре часа, но не с огромной охотой готов отпустить бабочку. Расстаться с одурманивающим ароматом и откликом, с каким принимает его. Впускает, стараясь отвечать ему. Подчиняться ритму.
Резко крутанул руль в левую сторону, нажимая на газ. Лавируя между автомобилями, проезжая дорожную часть. Машина едва заметно подпрыгнула, столкнувшись с неровным асфальтом, разбросанными камушками. Вдавил в педаль, останавливая так же арендованный несколько дней назад «форд». Старенький и ничем непримечательный, специально выбранный под описание ищущего работу специалиста. Уже завтра он будет за рулем любимого «мерседеса» новейшей модели, довольствуясь огромным салоном.
— Уже никуда не едем, — медленно проговорил Ральф. Протянул указательный палец, подушечкой пальца поглаживая нежную кожу ее лба. Дотянулся до ушка, пощекотав слегка, прежде чем надавить на мочку. Зеленые глаза без эмоций смотрели вперед, только сбившееся дыхание и появившейся румянец на скулах показывал. Возбуждена.
— Мне интересно, — любопытство отразилось в ее голосе. — Где мы сейчас? Кстати, у тебя есть мотоцикл, машина…Чем ты занимаешься, Ральф?
— Очень много вопросов, — недовольно заметил мужчина. Не относился к тем, кому особо нравилось рассказывать о себе. Делиться чем — то. — Такой старый лом, как мотоцикл и машина, вряд ли делают меня богатым. Я очень бедный, но у меня есть кое — что, и женщинам оно нравится намного больше, чем деньги. Хочешь узнать, бабочка?
— Догадываюсь, — прикусила нижнюю губу, принимая очередную партию игры. — Скажи.
— Лучше покажу, и ты оценишь, — открыл дверцу, выходя из слишком тесного для него автомобиля. Обогнул капот, помогая выйти ей. Сжал тонкие пальцы, поднося их к мягким бархатным лепесткам роз. Переходя к лаванде, распластывая их, давая возможность ей изучать размахнувшееся перед ними изобилие цветов. Теплый ветерок приятно обдувал. Выехав из местности, загруженной потоками машин, газами, сам не ожидал, что окажется здесь. На самом деле, ему было плевать на всю красоту природы. Остаться наедине. Без лишних свидетелей. Без внимания. Цветочное яркое поле, неуместно находившееся в нескольких километров от черной мрачной трассы. Противоположность двух явлений. Как они друг с другом. На пухлых губах заиграла улыбка. По — детски счастливая. Неприятно засосало под ложечкой. В мире нет справедливости. В небесной канцелярии непонятные законы. Если бы Ральф имел возможность, он бы непременно обжаловал абсурдное решение по поводу нее. Лишить зрения того, кто так мечтает видеть даже такой прогнивший и погрязший в грехах свет. Не дать ей шанса. Судился б до победного конца.
— Роза, — он оторвал один лепесток, поднося к ноздрям девушки. Та вдохнула приторно — сладкий аромат. Не выдержал, приложив бархатный лепесток к ее приоткрытым губам. Затем слегка наклонился, срывая веточку нежно — сиреневого цветка. Дал принюхаться, а после — провел по щеке девушке. — А это лаванда. Здесь ее полно. Больше, чем роз.
Она перестала трогать цветы, переходя от бутона к бутону. Потянулась к нему, и Ральф недоуменно нахмурился, заключая ее в объятия. Кончик носа уткнулся в его шею. Он — приверженец отстраненности и границ собственноручно разрушал принципы. В нем не должно быть ни капли нежности. Ласки или сострадания. И все же чья — то злая шутка сполна удалась. Не в силах подавить неизвестно откуда появившуюся мягкость к ней. Подобно маленьким росткам, прорезывающихся в этой растительности, возникали потребности в защите. Собственнические порывы. Просыпались иные инстинкты.
— А ты пахнешь моей любимой корицей, — прошептала она. Облизнула пульсирующую жилку на его шеи. — И еще чем — то очень…пряным. Мускат или кардамон?
— Ты слишком близко приближаешься к огню, — хриплый рык вырвался из его гортани, когда теплые влажные губы продолжали покрывать кончик подбородка. Слегка мазнула по губам, изучающе продолжая оставлять невесомые, действительно, как взмахи крыльев бабочки поцелуи на его щеках.
— Ты не колешься, — заметила девушка, снова возвращаясь к его шеи. Ни одна женщина, черт побери, не способна завести столь невинными касаниями, какими срывала с невидимой цепи его возбуждение она. Дразнила и вызывала из глубин похотливое вожделение. — Я пытаюсь представить, какой ты. Запомнить твой…запах и тебя.
Последняя капля. Он уже и забыл, для чего собирался отвезти ее в одежный бутик. Дрожащая от охватившего ее возбуждения. В его руках. Так честно и правдиво поведывающая о своих откровенных желаниях. Окончательно блокируя манящим видом ту часть в головном мозге, что отвечала за здравое соображение. Перекрывая собой.
Жгучее желание вперемешку с презрением к слабости, появляющейся из — за низкого шепота прильнувшей к нему девушки. Что она вытворяет с ним? Вся кровь прилила к низу живота. Питая твердостью его детородный орган, готовый вонзиться безжалостно. Не щадить развратницу. Если бы она могла видеть, как увеличивается «его дружок», упираясь в ее живот. Взял теплую маленькую ладошку и приложил к восставшему орудию. Никаких вопросов. Будто предчувствовал назревающий интерес. К его удивлению, не испугалась и ничего не спрашивала. Лишь плотнее прижалась.
Алчно набросился на ее рот. Обхватил тонкую талию руками, буквально впечатывая в себя. В каждую мышцу. До хруста в костей сжимая. До безумия. До застилающей зрение красной пелены. Теперь, похоже, ослеп и он, переставая контролировать действия. Различать или понимать. Скользнул языком, ожидая углубить поцелуй. Застыл, переместив пальцы на стройные бедра. Перехватила инициативу, захотев так же поиграть. Смело встретила его язык, не пуская внутрь. Переплетая. Бросая вызов.
Она целовала его. Сама. Жарко и требовательно, и Ральфу представился удобный случай раздеться. Сорвать и с нее рубашку, обнажая молодое тело. Совершенное. Высокие холмики грудей. Плоский живот. Упругие ягодицы. За последнее он жадно ухватился, сминая кожу. Он просто дал ей немного поиграться с поцелуем. Подчинить же может исключительно мужчина. Оторвавшись от опухших покрасневших губ, замотал волосы на кулак, принуждая откинуть голову назад. Медленно проводил языком по бархатному животу. Поднимаясь выше, к обольстительно розовым соскам. В солнечных лучах она казалась совершенной. Впечатление — ты трогаешь атлас, изысканный и желанный. Сладко застонала, вцепившись в его плечи. Подсадил ее, и она обвила ногами его торс. Подняла голову, соприкасаясь с ним лбом и укутывая густыми волосами. Их горячее дыхание смешивалось. Ее пальцы пробегали по его груди. Плечам. Изучая и…запоминая. Наверное, это будет единственным неправильным поступком. Шагом. Необдуманным и принятым поспешно. Дурацким. Непохожим на него. Наверное, он возьмет ее в США…
